Бывает стих, что долго зреет
И набухает как нарыв,
Алеет, злеет, пламенеет
И за надрывом в нём надрыв.
И хочется сломать палитру,
Вспороть не рифмой, ритмом - раз!
И рвать не верным алгоритмом
В клочки, в полоски, в унитаз!
Так хочется его исторгнуть,
Пусть не доношен, пусть кривой,
Но больше, чтоб не мог он дёрнуть
Рукой, ногой иль головой.
И автор тычется вслепую,
И что ни строчка - стыд и срам,
Вдруг высморкал на мостовую
И пусть он там, как хочет сам.
Он тугоплавок, он бесформен,
Натужен, как дрянной актёр,
Не будет, кажется оформлен
В шеренги строчек, волонтёр.
Не ляжет на бумагу, сволочь.
Застрянет костью в горле, мразь.
Им лучше хрюкнуть скромно, в полночь.
А если пукнуть, лучше в грязь.
Таких стихов не слышат залы,
В журналах книгах не прочесть.
Их не печатают в анналы,
Там их и так давно не счесть.
Брянск. 2008г.