* Целомудренное обаяние безучастия
Как много мне обещала
его крошечно-милая "Тамань"...
я мечтал написать вторую -
такую же...
но мгн не хватило
настоящей силы,
чтобы почувствовать паутины
рыбацких снастей
на рассветной полосе
горизонта, заставить их колыхаясь, играть,
жить, как они это могут и сами хотят;
собою не заслонять,
не оскорблять
эти красоты словами жалости,
сохранить целомудренное обаяние
своего безучастия
в жизни свободной, вольной,
до которой,
в сущности, мне нет никакого дела.
И вот последняя сцена.
* Тамань. Последняя сцена.
Она оставила
на берегу моря слепого мальчика,
безутешно и тихо плачущего,
покинула, не обмолвясь напоследок
с этим мистически-лишним творением
бога гениев и героев,
прощальным словом.
* стоять около жизни
Лермонтов умел жить около жизни
влюбленным и очарованным, чтобы не слиться
с нею. Ни на минуту, ни разу
не вообразил себя ее обладателем...
*
Не менее Бодлера,
Лермонтов
любил недвижное созерцание
не реальной
жизни, а лишь мечтаний
о ней. Поэтому он и сделался скитальцем…
да еще с подорожною, по казенной надобности.