Любимой можно подарить
Ромашковое поле,
Далекую и яркую звезду,
Коней, пасущихся на воле,
Не знавших никогда узду.
Дарить закаты и рассветы.
Всего себя – в конце концов.
Строку бессмертного сонета,
Что написать когда-то смог.
Все то, что не имело смысла,
Как звон далеких бубенцов.
Красивым облаком повисло
В краю неведомых гонцов.
И, окатив холодным душем,
Умыв с макушки до носок,
Вдруг потерялось, не дослушав,
Капризным ручейком в песок.