Один мальчик увлёкся стихами, и ему сказали, что у него нет мозгов, а скажи они ему, что у него нет ума, он бы стал дураком, и его забрали бы в сумасшедший дом, где он прожил бы недолгую жизнь, если её так можно назвать, и где его бы и похоронили. Нет же, он вырос, и врачи случайно обнаружили, что в его голове нет мозгов, и уже взрослого мальчика стали показывать по телевизору, платить ему большие деньги, и он снова взялся за стихи, уже основательно, и напечатался, и снова и снова напечатался, и прославился, и жил долго и счастливо. И всё потому, что у него пропали, начисто исчезли мозги!
И это не всё. Одна. И вторая. И три тысячи пятьсот двадцать восьмая девочка бежит вперёд мамы и рифмует что на ум взбредёт. Мама сурово её одёргивает. Дома по телевизору ненадолго покажут концерт симфонической музыки или трагедию Шекспира. Родители, зевая, скажут девочке, что они там евреи, бездетные и бессемейные, отчего богатые и бездельные. Девочка намотает на ус и много лет спустя выйдет за убеждённого антисемита, и заведёт троих детей. Затем она не сдержится, залогинится на Стихире и начнёт сочинять дурные, глупые стишата.
И это не всё! Горящий биплан врезается в раздельный сортир посреди скошенного кукурузного поля в Крыму. Террористический акт называется. На стенах сортира гибнут зачитанные до горчайших слёз, до дичайшего хохота бессмертные стихотварные произведения. Живые, от которых мухи не дохнут в отличие от тутошних. Мужские и женские.
И это не всё! Представители народов СССР собираются порещать вопрос кто из них самый дурак. Один представитель не сдержавшись:
— Зато у нас вино самое вкусное!
Зато у неё всё (это всё!) как у людей.
И у него всё.