Была их злость бессильна и слепа.
Кривляясь, словно жалкие паяцы,
Вопила нагло пёстрая толпа,
Что гордой птице в небо не подняться.
Большой мудрец, вздыхая тяжело,
Твердил сто раз, грозя костлявым пальцем:
Мол, с неподвижным раненым крылом
Она погибнет на сыром асфальте.
Бродяги сбились у чужих могил,
Что день укрыл колючим ранним снегом.
Но птица взвилась из последних сил
В своё степное бархатное небо.
Отбросив камень или арбалет,
Теряя их в осенней позолоте,
С глухой досадой ей глядели вслед
Все, кто мечтать боялся о полёте...