Рвались черновики, сжигалась проза.
Бумага испускала грузный дух.
Томилось в печке пламя с проседью,
Лилось вино то с губ моих, то с рук.
Ждала новья, в лохмотьях, в податях одета,
Не замечая времени и пирамиды дней.
Когда Ты жеребца, покорного и ладного,
Пригнал во двор мой - лучшего из всех коней.
Ступает плавно он, изящно, осторожно
И гривой мягкой растворяет даль.
В костёр лохмотья! И оделась в новь я,
Смахнув с плеча последнюю усталую печаль.