Ещё небеса, словно ночью, туманны и мглисты,
Но слышен уже ранних пташек уверенный свист,
А ходят по улицам только одни пессимисты,
И я среди них прохожу - нынче я пессимист.
Прохожие редкие сонно спешат на работу,
А я вот гуляю - на сердце печаль и тоска.
С чего ты, тоска? Ну скажи мне, ответь - отчего ты?
То осень снимает наряды, мрачна и резка.
Луна в небесах, точно донышко банки консервов,
Желтеет над лесом, большая, как спелый кавун.
Она перечерчена тучки напруженным нервом,
И выглядит словно какой-нибудь мрачный Сатурн.
Автобус-трудяга, пыхтя, поспешил по дороге,
А в нём - силуэты невыспанных ранних трудяг.
И горестно мне почему-то. Мой дух одинокий
Следит в вышине самолёта мерцающий знак.
Чего ты мерцаешь? Уже небеса посветлели,
Уже всем заметен твой ранний высокий полёт.
Мерцает, летит... Всё светлее дорог параллели,
Всё гуще на улицах ранний осенний народ.
Толстуха с собакой, спешащий мужчина с портфелем,
А вот и спортсмен появился, бежит в майке с цифрою три,
Он стар и морщинист, но крут. Хоть бежит еле-еле,
Но вены на шее напружены, цвета зари.