Жена, нынче я, – молвил эрл Леофрик, –
достроил таки монастырь ковентрийский.
Но сальдо прикинул: в казне графства – прик.
А подати дмить – толка нет – только риски.
Ведь плебс обнищал. Коль добавить налог,
то ждать надо мора, иль бегства, иль бунта.
Но кэш нужен вусмерть для войн, для дорог,,,
С людьём потолкуй! Чернь тя любит, как будто?
Срекла леди: «Втуне доить голь и дырь.
Мой план же – нужна городишке харизма,
паломников дабы завлечь в монастырь,
и прибыль сторицей извлечь нам с туризма.
Сболтни всем, что мной ты принужден к пари,
что, коль нагишом я проедусь по стогнам,
то подати снизишь, – но не пропори,
что те так и так не собрать на все сто нам.
Монахам вели, чтоб настроили плебс,
что зырить меня – грех, Христом не крышуем.
Актёра найми, чтобы зыркнув ослеп.
Хронистам дай текст. Я сама напишу им!»
Внимал жадно эрл, даже эль не пивал…
Вскричал: «Ты не баба, а лордов палата!
Да, вложимся мудро в легенды пиар –
мильённо вернётся нам всякая плата.»
И всё вышло в точь-точь на ихний провид:
дала, прошвырнясь голой, леди Годива
градишке – святую, бюджету – профит.
(Ну а ковентрянам простым – чуть гатива.)
Вернулась домой, в зал верхом, и с коня
на мужа вскочила всё так же нагая,
и сбросила стресс, как обычно стоня
ритмично и дрыгами бурно ногая.