(из цикла «Девяностые годы»)
Мне теперь не страшны
ни вина, ни беда.
Я не буду печальным,
а также весёлым.
Потому что меня
не держала вода,
Потому что я был
черезмерно тяжёлым.
Я ходил тяжело
у земли на краю.
Я следы оставлял.
Каждый шаг был мне труден.
Но клеймили
постыдную тяжесть мою,
И чурались меня
слишком лёгкие люди.
А иные старались
меня обратить,
И вели искушённо
зазывные речи –
Что легко полюбить
и легко разлюбить,
Поклониться нетрудно,
а легче – отречься.
И тянули меня,
и толкали меня –
Не туда, мол, иду,
или слишком я медлю.
Но когда я шагал –
уползала змея.
Я не слушал их слов,
ибо веровал в землю.
И у левого уха
лукавый шептал:
«Ты от тяги земной
откажись человече!
И тогда воспаришь!».
И во сне я летал.
Просыпался –
и взваливал тяжесть на плечи.
А какой-то геракл
попытался меня
Оторвать от земли,
чтобы я задохнулся.
Но напрасно пыхтел он –
родная земля
Удержала меня,
даже я не качнулся.
Я корнями врастал
в её каждую пядь.
С ней мы стали одно,
и конец мне не страшен.
И дана мне судьба –
неподъёмно стоять
На краю у Земли,
называемой
Наша.