Мне в имени твоём печаль
Изгнанника, что в море ходит
И неотступно смотрит вдаль,
А берег милый не находит…
Мне в имени твоём одном
Такое счастье неземное,
Как будто сам ты дышишь в нём,
Как будто в нём ты здесь, со мною.
Я в нем для сердца берегу
Не угасающее пламя,
Я не отдам его врагу,
Оно – и меч, и щит, и знамя.
Мне в звуках трепетных его
Звенящий шорох листопада,
И звёздных далей волшебство,
И золотистость винограда,
И моря гул, и блеск луны,
И ветра шум, и грохот грома,
И прелесть чуждой стороны,
И теплота родного дома.
И первый снег, и летний зной,
И шелест вековой дубравы,
И светлый, радостный покой,
И канонада битвы бравой.
Пускай для гордой, для иной,
Ты только капля в светском море,
А для меня сам вензель твой –
Слиянье радости и горя.
Не завлекая, не маня,
Не принуждая к обороне,
Ты удержать сумел меня
На нежно-палевой ладони.
Ты не играешь в «дураки»,
И не сулишь земного счастья,
Ты не сжимаешь в кулаки
Две смугло-бронзовые пясти.
Как бабочка, хрустальный прах,
Чьи крылья столь прозрачно-тонки,
Садится, презирая страх,
На руку честную ребёнка,
Его покинуть не спешит,
Ведь знает: не обманет крошка,
И путь её не завершит
Некровожадная ладошка,
Так ты привлёк меня, шутя,
И занял долгим разговором…
Я - бабочка, а ты – дитя
С лазоревым, искристым взором.
Мне так легко с тобой вдвоём…
Что время, моды, непогоды!..
В объёмном имени твоём
Есть неревнивая свобода…
Но я свободы не хочу,
Её бестрепетно отрину!
Скажи: «Лети!» - не улечу,
Кричи: «Уйди!» - и не покину.
Нет! Наши милые года
Со счастьем, горем, смехом, болью
Не отдала б я никогда
За неприкаянную волю.
Порой, один, в угрюмом зле,
Ты звал забвение немое,
Но знай: есть сердце на земле,
Что молит о твоём покое.
Порой, в душе лелея месть,
Ты род наш пел и клял нас снова,
Но ведай: сердце в мире есть,
Что твоему внимает слову.
Пусть день за днём летит, спеша,
И исчезает в лёгком дыме,
Но верь, что в мире есть душа,
А в ней твоё хранится имя.