В ней отсутствовало безотчётно-примитивное начало,
то самое, решающее качество
в каждом, но прежде всего в театральном
искусстве. К этому добавилось ещё нечто,
повергнувшее её саму в смятение:
она с прискорбием подметила,
что она что не умела отличить сцену
от обыденной жизни:
вне стен театра она оставалась актрисой.
*
Телесно-личный характер
искусства театра
заставил её неумеренно
пользоваться косметикой,
украшать свою особу
шиньонами,
шляпками,
как декорацией.
*
Эта никому не нужная, нелепая самоинсценировка
действовала на людей, и на меня тоже!,
удручающе...
Чрезмерно поощряя,
мужскую чувственность она сама создавала
ложное о себе впечатление.
А на самом деле
она была недотрогой,
чистой, холодной,
с благородным сердцем.
Этот панцирь иронического высокомерия
был защитой против женских её вожделений,
но которые делали её такой нелепой.