Я просыпаюсь и мне хочется петь.
Не потому что я счастлив,
Как удав проглотивший лошадь, напротив.
А от того что я чувствую себя мертвецом.
И когда я пою, наверное, это единственное живое,
Что происходит с моим опустошенным лицом.
Остальное время я просто молчу.
Слова кирпичами застревают в горле,
Я не люблю людей, что поделать, увы, не люблю,
Не люблю до ломоты в костях, до колик, до дрожи,
Глупое сердце все чаще болит, и каждую ночь снятся кошмары,
Жена запрещает мне пить, не понимая, что только это
Способно хоть как-то лечить мои душевные раны.
Я плохой поэт, или не поэт вовсе, насрать, все в мире ложно.
Кому-то нельзя, а кому-то можно, но нужно признаться
Ни в том, ни в этом большого смысла нет.
Как нет его в снеге, пушистом и белом,
Он просто красит всю землю мелом,
На котором я пробую оставить свой след.
Но весной он растает, как тают грезы,
Ночных сладких снов, утром и все же.
Я иду по снегу, не замечая, что под ногами
Рельсы трамвая и вязкая слякоть прожитых лет.
Я возвращаюсь домой с разодранной кожей,
Отряхая прах с ног в небольшой прихожей,
Смываю кровь с перекошенной рожи.
И падаю на пол, как смертельно подстреленный жизнью поэт.