Лахта глупо мне подмигнет огнями
И продолжит тянуться за солнцем ввысь.
Петербург, крещенный семью ветрами,
Никогда не примет её каприз,
Не споёт ей на ночь на водостоках,
Не прочтёт о ней никаких молитв.
Он не любит серых и одиноких,
Тех, кто внешне жив, а внутри - не жив,
Он закрыт от тех, в ком не видит веры,
Кто в любви его не находит свет.
Уходящих он не окликнет первым...
Только спины их перекрестит вслед.