Я не злюсь и не переживаю,
Но порой нутру не по себе,
Что года впустую пролетая,
Полстолетья выстучали мне.
Только цокот слышен издале'ка.
Только спины в пене мельтешат.
Не заметил, что потратил столько,
Что пробило, вдруг, за пятьдесят.
Не согласен! Воротите тридцать.
Я готов их вновь перебирать
Даже если видеть те же лица
И с кем спал по новой ночевать.
Пусть в поту, искусывая губы,
Буду пуп до грыжи надрывать.
Пусть Господь считает это глупым,
Жажду тридцать, а не пятьдесят.
Снизойдите, воротите тридцать.
Мне б процвесть ещё один разок,
Я бы взмыл над миром гордо птицей.
Я бы не был жалок и убог.
Что вам стоит, ангелы, родные,
Повернуть лихих лошадок вспять,
Остудить их гривы вороные
В непутевые мои "за пятьдесят".
Сны пронзили насквозь эти тридцать.
Мысли оседлали - не стряхнуть.
Лица, все одни и те же лица
Подбивают в прошлое нырнуть.
Чтобы пить настой рябин кровавый,
Чтоб нестойким, в пьяную слезу
Поманили темные дубравы
С финкой на разбойную стезю.
Чтобы милую, ведя по буйным травам,
То ли в радость, то ли на беду,
Опоив есенинской отравой,
Завалить, раздевши, в лебеду.
Всласть лакать кисель небесной сини
И взахлёб березовую грусть.
А стихи, что сочинил Есенин,
Петь луною полной наизусть.
Знаю, служба гибельной утере
Вьюгой отсвистеть обречена.
Может от того моя затея
Дурью, что ушла, начинена...