Мой древний Ужас войдёт, ступая
под шорох листьев на площадях,
повесит куртку, попросит чаю,
пройдёт на кухню не второпях.
У моей Хтони — рога и перья,
и шкура вечно в сырых тенях.
Роняет капли, сшибает двери,
неловко кружку держа в когтях.
Октябрь — тихий, смешной и грустный
— к нам поскребётся в стеклопакет,
И будет серо, смурно и пусто,
как будто в мире лишь мы, привет.
И просидим мы, наверно, с месяц.
И будет Кинг, иже с ним Лавкрафт.
И мы откроем с Кошмаром вместе
одну из самых ужасных правд
— наверно. Может, и не откроем.
Возможно, будет всё как всегда:
тоска и скука, и По запоем,
И с неба льющаяся вода.
А после Хтонь соберётся тихо,
шагнёт под дождь на моё крыльцо,
где растворится в осеннем вихре
и потеряет своё лицо.
Она вернётся в начале мая
— с другим лицом на другой вокзал.
Не бойся — я свой Кошмар узнаю.
У Хтони будут твои глаза.