Было и слишком много, и слишком мало.
Детство, дурнота и беспомощность,
рядом с постелью маленький колокольчик.
На невидимом конце провода - мама
Беспомощность, серый дождь, спящие собаки.
Они спали в постели ,в моих ногах, и мне казалось,
всё понимали о детстве: лучше находиться в сонном забытьи
Дождь оставлял на окнах серые следы
Я сидела с книгой в постели,
маленький колокольчик находился возле меня
В отсутствие живой речи, я обучалась речи,
в отсутствие признаков живой души, я определённо жила в своей душе
Дождь затихал и начинался снова
Месяц за месяцем в пространстве одного дня
Реальность как сон, сон как на реальность
Потом я поправилась, и колокольчик вернулся в чулан.
Дождь кончился. Собаки тяжело дышали у двери,
просясь наружу.
Я как будто выздоровела. Затем стала взрослой. Время шло.
Всё походило на тот же дождь так сильно, так сильно,
ощущение тяжкого груза, от которого невозможно освободиться.
я оставалась спящим ребёнком,
я оставалась больна. На мне был панцирь
Я жила в мире своей души
Я жила в мире серого дождя
и потерянных воспоминаний
И вдруг засияло солнце,
время продолжает идти даже тогда, когда его почти не осталось.
Вдруг воспринимаемое стало запоминаемым,
а вспоминаемое - воспринимаемым.
***
Time Louise Elisabeth Gluck
There was too much always and too little.
Childhood, sickness.
By the side of the bed I had a little bell.
At the other end of the bell, my mother.
Sickness, gray rain, the dogs slept through it. They slept on the bed,
at the end of it, and it seemed to me they understood
about childhood, best to remain unconscious.
The rain made gray slats on the windows.
I sat with my book, the little bell beside me.
Without hearing a voice, I apprenticed myself to a voice.
Without seeing any sign of the spirit, I determined
to live in the spirit.
The rain faded in and out.
Month after month in the space of a day,
things became dreams, dreams became things.
Then I was well; the bell went back to the cupboard.
The rain ended. The dogs stood at the door,
panting to go outside.
I was well, then I was an adult
and time went on. It was like the rain,
so much, so much, as though it was a weight that couldn't be moved.
I was a child, half sleeping.
I was sick. I was protected.
And I lived in the world of the spirit,
the world of the gray rain,
the lost, the remembered,
Then suddenly the sun was shining
and time went on, even when there was almost none left.
And the perceived became the remembered,
the remembered the perceived.