Когда идёт тебе всего двадцатый год,
И под обстрелом гибнет твой гвардейский взвод,
Среди смертей, в грязи воронок и развалин
Минздрав с угрозами уже не актуален.
И тот, кто был там, тот меня поймёт.
Нет, я, конечно, за здоровье и за спорт,
И за здоровый дух, и тело.
И я немного не по теме, может быть,
Но перед боем покурить - большое дело.
Святое дело - перед боем покурить.
Совсем немного остаётся до рассвета.
Мы ждём. Сигнал к атаке - красная ракета.
Нам снова к черту на рога, опять под пули.
И он спросил меня тогда:
«Давай покурим?
Давай закурим на двоих одну с тобою!
Ну, а вторую - после. После боя".
И тот, кто был там, тот меня поймёт!
Дымок душистый, сладкий, словно мёд,
И в целом мире ароматней нет
Солдатских тех дешёвых сигарет.
Ракета взмыла. Дай Бог ноги и сноровку!
Не подведи меня, мой верный автомат!
У нас взамен артиллерийской подготовки
Отборный русский трехэтажный мат.
Меня поймёт лишь тот, кто там же был!
Нам вместо знамени - комбат.
Мне вместо Родины - мой брат.
С которым я до боя покурил.
Я навсегда запомнил ту
На правом фланге высоту,
Где под сплошным свинцовым градом
Мой брат шёл рядом
Навстречу аду
К чужим наградам.
А после боя я зубами землю рвал,
Когда вдруг с ужасом узнал:
Среди живых его, среди «трёхсотых» нету.
И я добавил не по возрасту седин,
Когда вторую сигарету
Курил один.
И тот, кто был там, тот меня поймёт!
Как глотку рвёт и обжигает рот,
Горчее нету и противней нет
Солдатских тех дешёвых сигарет.
С тех пор минуло двадцать лет.
Я у могилы выпью водки, сняв берет,
Оставлю сигареты на могиле:
«Держи, браток. Ведь мы тогда не докурили».
А я курю как паровоз за целый взвод.
Но, тот, кто был там, тот меня поймёт..