Мы отчуждаемся от близких, как в космосе разводят Звёзды,
Кто отдаляет их, и кто тут ссорит нас? Однажды на глазах родилось подозренье.
Что этот человек один и тот же мальчик. Он мастерски играет небом в пасьянс.
Тасует он колоду, за секунд двенадцать, а на Земле проходит пол декады.
А что же для комет? А ведь кометы вовсе. Лишь те конфеты, что роняются на «Ламбер».
И в этой суете пока в порядок масти, не приведет он за рекордный срок.
Мы мчимся от эмпирики к «матчасти», меняя за собой пару позиций слов.
Не видит он, как полигоны пляшут в разнобой, но часто знает, как трещит колода.
Это мы молимся за наш покой, и за его покой мы молимся и больше.
Он разбирает вариаций множества на слух шуршаний. Их шёпот помогает побеждать.
Не то что бы он собирает всё не глядя, но половину точно: ощупью, на память.
Мы помним, как стучат Вальты об пальцы, мы учим мифы заменённых Королей,
Духами Дам после дождя пахнут куски асфальта, а Джокеры это и есть все те пространства.
Все те пространства от Вселенных до земных аллей.
Нам выбирают наших близких из множества карт. А дальше путь укажут кружева раскладки,
И если б небу не во что было играть, мы б никогда не оставляли бы следы на теле отпечатков.
Мы б не желали загадать мечту, бренча на арфе темени, вы оставались бы энергией среди песков времен,
Мы б не садили древа семени, и не несли б другим вещам свою любовь, не получали бы её взамен.
Не порождали бы не Мир не Войны, не опрокидывали голову на кровать, не обещали бы больше никогда не врать.
Мы б эхом разлетались в пустошь, цепляя плазмою скопление гамад. Мы бы остались голой амбразурой, среди космических армад.
Нас не венчали бы и не крестили, мы б не срывали по лугам цветы, когда-нибудь сплетя веночек, из одуванчиковых стебелищ.