по мотивам сказки ключницы Пела-гейши
В некиим царстве, в государстве некиим
Жил купец себе, не бедно жил, не голодно.
Торговал, как мог, мехами соболиными
И парчою, и камнями самоцветными.
И смарагды среди них, и алы яхонты,
Диаманты, жемчуга бурмицкие...
От товаров, редкостных, диковинных
Кладовые каменные ломятся.
Золотой казны, казны серебряной
В сундуках купецких – видимо-невидимо,
Но всегда считал купец – не это главное,
Ибо, главное богатство – это дети, мол!
А и было у него три славных дочери,
Что неслыханной красой своею славились,
Не сыскать на белом свете краше барышень:
И пригожие, и добрые, и милые.
Как-то раз, купец собрался в экспедицию
По делам своим торговым, за три морюшка,
Дочерям велел быть тихими и смирными,
Ждать велел свого отцова возвращения.
А в награду за дочерне послушание,
Обещал гостинцы им заморские:
Выбирайте, дескать, всё, чего желаете,
Для казны моей, мол, нету супротивного!
* * *
Дочка старшая – та, думала до вечера,
И, в конце концов, она, решенье принявши,
Поклонилася, и не скрывая гордости,
Объявила о своём желании:
«Злат-венец хочу с камнями драгоценными,
Чтоб светил он тёмной ночью пуще месяца,
Ну а днём, чтоб затмевал он красно солнышко!
Али я того не стою украшения?»
После, средняя дочурка призадумалась –
Возжелала "тувалет" она диковинный,
Весь сработанный из хрусталю восточного,
Сплошь из чистого, как свет, да беспорочного.
Чтобы, глядя в "тувалет" сей, красота её
Прибавлялася (казалось бы, куда ещё?),
И открылась чтоб краса вся поднебесная
В ентом самом "тувалете", упомянутом.
Вслед за этим дочь меньшая озадачилась –
Долго думала, гадала (всё ж любимая!).
Наконец, своё желание поведала –
Слово в слово привожу его читателю:
«Милый батюшка, не откажи в любезности,
Привези из стран заморских мне диковинку.
Токмо, сей наказ, прошу, исполни в точности –
Расскажу сейчас об нём во всей подробности:
С виду – это, вроде, чудище мохнатое,
(Дьякон сказывал, Кинг-Конгом именуется),
От рождения не мыто и не чёсано,
Словом, нелюдь, и тем паче – некрещёное!».
От сих слов с купцом удар едва не сделался –
Ты в уме ли, моё чадо бестолковое?
На кой бес тебе отродье басурманское,
Белены объелась что ли, люба доченька?
А меньшая на своём стоит, упрямится,
На отца глядит родного с укоризною –
Дескать, где уж знать купчине тупорылому
Сладки девичьи мечтания заветные…
- Ну, положим, для забав хочу я чудище,
Для утех амурных, полюбовных шалостей…
Знать, не зря молва идёт, что в ентой области
"Чудо-Юдо" – озорник зело сноровистый!
Ей купец: "Окстись, блудница вавилонская!
Ишь, бесстыжая, чего себе удумала,
Кабы матушка услышала б, покойница…
Даже думать позабудь об мерзкой нечисти!
Не позорь мои седины, окаянная,
Не бывать сему, запомни, безобразию!
С глаз долой моих уйди, коза блудливая –
Вот-те крест, – лишу тебя благословения!"
* * *
Что ж, девица поначалу пригорюнилась –
А и то - ведь, каково ей, без гостинцу-то?
Но, присела опосля, да призадумалась,
Запершися на всю ночь в светлице крохотной.
Там открыла «Кама–Сутру» (что с картинками),
Пригубила каплю варева волшебного –
Помутилося сознанье, но ненАдолго –
Паче чаянья, открылось ей решение.
Просчитала наперёд всё дева мудрая,
Все события грядущие представила,
В аккурат всё разложила, как "по полочкам",
Все исходы вероятные прикинула...
Путь окольный предстоит, дорога длинная,
Но её мы одолеем с Божьей помощью.
Нужно будет потерпеть, но делать нечего –
Ни за что не отступлюсь я, коль задумала!
Надо исподволь заехать – не "в открытую",
"Умный в гору не пойдет", – смекнула девица,
"Не мытьём" свого добьёмся мы – "так катаньем" –
Туть ведь главное – была бы цель означена!
Вы катитесь, мухоморчики, по блюдечку,
По серебряному блюдечку заветному!
"На круги своя всё станет", – дело сладится,
Никуда он, этот "мачо" мой, не денется!
Покатились мухоморчики по блюдечку,
По руническому блюдечку, по кельтскому,
Вмиг просохли на очах слезинки девичьи,
Снова бледные ланиты зарумянились.
* * *
Вот уж утро расцветилось алой зорюшкой –
Собирается купец в дорогу дальнюю
И прощается, крестясь, с родимым домом он,
С дочерьми своими милыми прощается.
Тут, меньшая – об пол лбом, и в ножки батюшке, –
"Не серчай на дочь свою, на неразумную,
Каюсь я и твоего молю прощения,
Уповая на отцово милосердие.
Коли сможешь, позабудь ты про вчерашнее,
И прости мою строптивость непристойную!
Обязуюсь быть смиренной и послушною,
Дабы впредь тебя, мой отче, не разгневовать!
Бог судья мне, от стыда мне нет спасения,
Но уж ежели утихнет гнев твой праведный –
Привези, мой государь, всего-то навсего
Мне безделицу одну – цветочек аленький..."
К О Н Е Ц