Из очерка "Преодоление глупости"
<...>
Наверное, никто так остро не ощущает отупляющее, буквально – обезглавливающее действие тестовой формы проверки знаний и ума человеческого, как русский хороший учитель (литературы, физики или истории), много лет оторванный от школы (погрузившийся в науку) и вновь вернувшийся и столкнувшийся с поразившей в сердце все формы промежуточной и итоговой аттестации тестовой системой, тестовой формой проверки знаний, поразившей и его тоже своей деятельной раскованно-чёткой наглостью и обескураживающим бесстыдством.
Проверяется, следуя тестовой логике, вроде бы всё, но при этом – на самом деле – ничего. <...>
Нет, разумеется, тесты как таковые существовали и применялись и раньше, в 1990-е годы, и ещё раньше, в советские времена. Но "те" тесты не делали погоду в образовании, не определяли методологию педагогики, не вешали ярлыки: "готов"/"не готов" или "одарен"/"бездарен", не обладали принудительной силой и не выстраивали индивидуальную жизненную траекторию школьника и гражданина.
Они были лишь более или менее частным инструментом измерения некоторых показателей освоения материала (содержания образования), достижения некоторых результатов, но что обнаружил наш вернувшийся учитель? Теперь тесты обрели самостоятельную и, более того, самодовлеющую сущность. Эта бумажно-электронная формальность, составленная сомнительными людьми на сомнительных основаниях, диктует живой творческой развивающейся личности пути и способы постижения реальности, разрушая важнейшую дихотомию, экваториальную область продуктивного мышления – разграничение и противостояние абсолютной и относительной истин. Тесты ЕГЭ и ОГЭ чудовищно обедняют творческую часть личности русского человека (учителю, без сомнения, жаль и иные страны и континенты, но всю свою жизнь он учит в России и для России) в первую очередь тем, что начисто лишают права на существование относительную истину. Нет, разумеется, истина эта пару раз упоминается в учебнике по обществознанию – чисто формально, потому что нужно указать и отметить данную дидактическую единицу, не более того. Но более о ней ни слова, ибо нет её, а есть только абсолютная истина (которую в качестве таковой установил и объявил разработчик заданий ЕГЭ, не известно – на каких основаниях), которая по совместительству является в тесте правильным ответом. А кроме этого правильного ответа предлагается несколько неверных, которые сами по себе в ином контексте тоже что-то да значат, но в рамках конкретно этого вопроса они ложны, а значит требуют отбраковки.
Итак, существует лишь абсолютная истина (ну, например, что в России рыночная экономика(!) или, того чудесатее, демократический политический режим, или ещё какая-нибудь не менее интересная штука), данная нам в ощущениях. И даны иные варианты, внешне неплохие, но для наших целей непригодные, а значит, злокачественные. Мы их активно игнорируем, мы их вычищаем из сознания. Вариантов контекстно относительных, содержательно разнообразных и диалектически разноплановых тест не принимает, потому что это уже будет не тест, а "рассуждение о методе", а Декарты, похоже, нам теперь не нужны. Впрочем, Ломоносовы тоже. Но это как раз-таки типичная относительная истина, в тест её не засунешь, проверке она, следовательно, не подлежит. И виновных за это не накажешь. А ведь надо!
<...>
Но наш учитель в калашный ряд рискнул, и в тех коридорах задал теоретикам от чиновенства (где все как один – кандидаты педагогических наук!) свои вопросы. Вопросы простые, всё про логику...
Например, как соотносятся между собой три сущности: перечень дидактических единиц, зафиксированный в примерных программах, перечень их в реальных учебниках, лежащих на партах у школьников, а также перечень их в совокупности контрольно-измерительных материалах, которые падут на столы выпускников на экзаменах!..
Как? Это кто-нибудь в нашей стране вообще знает?
<...>
А вот такой разворот как вам: сами по себе дидактические единицы желательно не учить (не зубрить), поскольку это отсталая советская система, но нужно овладевать ими в процессе той или иной познавательной деятельности! При этом ЕГЭ проверяют, разумеется, почти исключительно знание фактов или, в лучшем случае, умение ими оперировать в соответствии с некоторым алгоритмом или постановкой задачи (проблемы). И это задача для выпускника с точностью до наоборот: выучить от сих до сих, остальное на экзамене не понадобится.
Ученики неспроста задают вполне резонный вопрос, на который в контексте приведенного выше противоречия действительно нет ответа: зачем нам это учить, если
а) это не понадобится мне в жизни;
б) это не пригодится мне на экзамене.
А если, в соответствии с законами логики, сложить два эти множества, то ПОЧТИ ВСЁ, что ИЗУЧАЕТСЯ В ТЕПЕРЕШНЕЙ ШКОЛЕ, не пригодится гражданину нашей страны.
Риторическим становится вопрос о КПД всей системы образования и, в частности, школьного. <...>
"А сказке, меж тем, далеко до развязки..."
ноябрь 2015 года