На дворе стоял лихой
Страшный пятьдесят второй.
Очень многие взбесились,
На евреев ополчились,
Дескать, «ихние врачи -
Негодяи и рвачи,
А ещё порой бывает,
Людей честных убивают.
Заклеймим их всех позором».
И на них глядят с укором.
В школе пятеро детей,
Среди них один еврей,
Его тесно окружили,
За отца-врача тусили,
А один так разозлился,
В лицо плюнуть согласился.
А Абраша вмиг нагнулся,
От плевка он увернулся.
До плеваки тут дошло,
Что сейчас произошло:
Не в еврея он попал -
В бюст, что там за ним стоял.
И увидел, отойдя,
Что попал он в бюст вождя.
В это время проходила
Очень вредная учила.
Церемониться не стала,
Быстро правду разузнала:
«Что ты сделал, негодяй?
Как посмел, ты, отвечай!
Кому надо, тот поймёт
Почему ты враг, урод,
Потрясут конечно их,
Их, родителей твоих.
Будешь ты, скотина, знать,
Как на Сталина плевать!»
А Абраша тут сказал:
«Не плевал он, а чихал,
Ненароком чуть попал.
Он на сквозняке стоял,
Простудился – чих напал».
А виновник тот смекнул
И умышлено чихнул.
Тут училка: «Пошли вон!
Нам не нужен этот звон».
И Абраша удалился.
Один мальчик удивился:
«Не убийцы все евреи,
Их так звать никто не смеет».
А виновник: « Смей ни смей,
Наш Абраша - не еврей».