Первые строки писались тебе.
Первые строки словно приторное варенье -
Пропитаны болью, как флюс и нарыв.
Я дожил до двадцать третьего дня рождения,
Прошло шесть лет, но я тебя не забыл.
Девочка-зима, с бритым виском
Всё так же рассказывает про кота.
Всё так же плачет и просит остаться.
Но я ставлю всё на зиро.
И я прогадал.
Со скифами проведу обряд,
Сожгу на углях всю сативу.
Фракийцы останутся без одежды.
Это не стих, а пародия на сатиру -
Злая насмешка, что ничего не будет, как прежде.
Убогость рифмы или её гениальность,
Без прямых, а только созвучные.
Я не знаю, вырос ли творчески, скорее кризис.
Не рассчитывая на благополучие,
Рисую со смертью близость.
И запах твой, как аммиак,
Нагонит меня без причинно.
Вновь выбьет почву из-под ног.
Воспоминания о тебе ножом перочинным
Режут меня, как слоенный пирог.
И там, где автор поставил точку,
И рукописи пустил на съеденье огню.
Я за него сегодня продолжу.
Как солью по ране, по строчкам бегу.
Но у Бога ног нет, чтоб поставить подножку.
У Бога на нас были иные мотивы,
Он не задумывался да не гадал.
А впрочем неважно это сейчас...
Прощай,
Может свидимся ещё.
До никогда.