Какая огромная глыба!
Какой был Титан, исполин!
Собой подпирал он небо.
Такой был он в мире один.
Был груб - что ни слово - молот.
Был нежен - "Мария, дай!..."
А был ведь совсем он молод.
Бросался то в ад, то в рай.
С рабочими был на равных,
Ведь он для них и писал.
И в переполненных залах
Стихи ИМ свои читал.
Был времени бурного сыном
И Родину очень любил.
Стихом своим рубленным, сильным,
Свою ей любовь дарил.
То с юмором, то с сарказмом
То прямо - как в лоб стрелой,
Всегда воевал упрямо
С тем, что считал шелухой.
Стяжательство, хамство, чванство
Чинушам он не прощал.
И что хорошо, что плохо,
Наверняка он знал.
Читаю лесенки-строчки
И вижу за ними его:
Он не писал "про цветочки",
Сын времени своего.
Впустить он нас в душу боялся
И выставлял нам щиты.
Однако, кто в строчки вчитался,
Всё ж видели в них и цветы.
За жестким и рубленным ритмом,
За твердостью и прямотой
Он прятал от внешнего мира
Характер свой непростой.
Да, был он огромной глыбой:
Зевс, Громовержец, Титан.
Для сволочи был он дыбой.
И был он пророком для нас.