Галки расселись смешно по кругу.
Чёрные. Утро. На первом снегу.
Так и запомнятся: ночь – панихидой по другу,
птицами – день – молчаливыми в коем веку.
Всё утекает, текучее, всё такое разэтакое …
Даже и камень вот этот с ляпсусом резчика …
Пьяного, видимо, лет уже двести как,
двести назад, и махнул ведь за двести …
Где-то ещё имена есть, и даты, и звания …
За поредевшей листвою небесная синь.
Синь проясняет кресты и моё здесь стояние …
- Яко твое есть …, - вздыхаю, - аминь.