Ольге Константиновне Зеленцовой, в девичестве Вилохватовой,
посвящается.
Голос мало изменился
С дней, когда была юна.
Взгляд, я вижу, заискрился,
Той же бойкости полна.
Ну, давай же вспомним, Оля,
Детства чУдный прошлый век.
Помнишь, за горохом в поле
Как мы делали набег?
Поле, два велосипеда...
Туча грозная идёт!
Принесёт гроза нам беды,
Синеглазая, вперёд!
Тёмно-сини стали дали,
Молнии сверкают – жуть!
Жми, сестрёнка, на педали!
Дождь настиг, не ускользнуть!
Мы до нитки промочились!
С платьица бежит вода.
Но глаза твои лучились –
Не размокнем, не беда!
Не забуду того типа!
Я же, грешный, подглядел –
На скамеечке под липой
Рядом он с тобой сидел.
Тебе было... Да, пятнадцать!
Были майские деньки.
Перестань же ухмыляться!
Как чесались кулаки!
Ты сидела с видом гордым,
Что-то на ушко шептал
Он тебе. Эх, как бы в морду
Я ему, прохвосту, дал!
Да уж! Дело было тонко!
Гнев едва сдержал чудак.
Стал обхаживать сестрёнку
Детства закадычный враг!
Разум не подвёл, однако –
Всё же я постарше был.
И соблазн затеять драку
Как-то всё же подавил.
Всё в былое Лета смыла,
Всё рассеялось, как дым.
И, чертовка, примирила
Ты меня, упрямца, с ним.
Вот и выпускное лето,
Годы-лебеди летят.
В платье белое одета...
Покажи-ка аттестат!
Улыбается мне мило,
В глазках пара огоньков.
Сколько, Олька, отхватила,
Признавайся, трояков?
Как тогда, смеёшься звонко.
Но блеснула седина...
Так за встречу же, сестрёнка!
Не печалься! Пей до дна!