Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?
Господь Защититель живота моего, от кого устрашуся?
Псалом 26
Этот летний день для Лилии Леонидовны выдался хлопотным, но
успешным. Она собрала с грядок огурцы и помидоры, тщательно
промыла их; срезала кочан капусты; нарвала укропа, петрушки
и сельдерея; очистила несколько головок лука и чеснока;
накопала хрена; достала из кухонного шкафчика другие специи
(чёрный и душистый горошек, лавровый лист...).
Подготовила банки для консервирования, промыв их мылом и
простерилизовав их в кипящей воде. Затем по всем правилам
домашнего кулинарного искусства замариновала овощи, красиво
разложив их по банкам (получилось замечательное "ассорти"!),
и определила под тёплую "шубу"...
Одним словом, хозяйка натопталась так, что к вечеру осталась
без сил, приготовившись лечь в постель пораньше. Благо, что
в доме было тихо: внуки разъехались, муж решил навестить дочь,
которая жила в городе.
Лилия Леонидовна помолилась коротким правилом святого старца
Серафимушки Саровского (прочла по три раза молитвы "Отче наш"
и "Богородице Дево, радуйся!" и один раз "Символ веры") и легла
в постель, чувствуя приятное расслабление после трудового дня.
Через шторы ярко светила луна; её лучи падали на иконы, освещая
святые лики. За окном слышались негромкие птичьи переливы, в доме
было уютно и благостно.
Женщина уже стала засыпать, как вдруг послышался резкий стук
в калитку. Она выглянула в окно: у ограды стоял Вадим, только
что пришедший из тюрьмы... Лилия Леонидовна, испугавшись,
отпрянула от окошка. Стук повторился. За ним последовали ещё
и ещё, более настойчивые удары. Вадим стучал в железную калитку,
не переставая, и что-то неразборчиво бормотал себе под нос...
У Лилии Леонидовны часто-часто забилось сердце... Вадим отсидел
в тюрьме около десяти лет за зверское убийство односельчанина.
Она испуганно заметалась по комнате: было слышно, как яростные
удары сотрясали калитку.
Слышались брань и неясные выкрики. Скоро эти неприятные звуки
стали различимыми. Теперь Вадим громко кричал одно и то же:
- Иван, открой, это я, Вадим!..
И после минутного молчания снова слышался грохот и стук, от
которого дрожал и сотрясался весь забор.
- Иван, открой мне! - теперь крик Вадима звучал угрожающе.
Лилия Леонидовна в страхе бросалась то к окну, надеясь, что
опасный "гость" наконец-то устанет и угомонится, то к телефону,
чтобы позвонить участковому. Но дежурного милиционера не было
на месте (шли длинные гудки, никто не брал трубку).
Тогда она стала звонить дочери в город, который был от села
в шестидесяти километрах от села. Дочь успокаивала мать как
могла:
- Мам, не бойся! Ты только не зажигай в комнате света: пусть
Вадим думает, что в доме никого нет.
- Да, доча, - тихо шептала в трубку женщина, - знаю...
Конечно, я об этом уже подумала...
- Не бойся! Не будет же он до утра долбиться в калитку!
Мам, почитай Иисусову молитву.
- Доченька, как раз я и читаю её... Хожу и читаю... Мне
очень страшно... Вадим может выбить входную дверь: она ведь
у нас такая хлипкая... держится на честном слове.
А стуки на улице продолжались с прежней силой. Вадим не
унимался, но почему-то дальше, к входным дверям, не мог
подойти... Прошло час или два. Женщина боялась не только
включить свет, но и зажечь спичку, чтобы посмотреть, сколько
было времени... Потихоньку отодвинув штору, Лилия Леонидовна
выглядывала в щелочку, наблюдая за беснующимся у дома, и
горячо читала сердечную молитву:
- Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий! Помилуй меня, грешную!..
И странное дело! Она видела, что Вадим никак не мог войти
в калитку, которая очень легко открывалась и в которую
без труда входили знакомые...
Лилия Леонидовна, продолжая молиться, наблюдала за Вадимом:
бесноватый, подбегая к калитке, ударялся об неё, пытаясь
её открыть и пройти во двор, но тут же его отбрасывало
назад какой-то неведомой силой... Всё это повторялось
множество раз, и женщина поразилась чуду, происходившему
на её глазах...
Сколько ещё продолжалось это безумство, трудно было сказать.
Но забрезжил рассвет, и теперь Лидия Леонидовна видела сидевшего
у изгороди обессилевшего человека... Крики стихли, стуки прекратились.
Когда она в очередной раз подошла к окну, Вадима уже не было.
Женщина сняла халат и без сил опустилась на кровать...
Она не сомневалась в том, Кто не допустил беснующегося человека
к дверям дома...
В её груди горела горячая благодарная молитва ко Господу,
так чудесно избавившему её от лютой беды.