«Учительница говорила: Кольна,
а Клёна – имени такого нет.
Что с именем моим не так, а пап?»
Отец ответил: «Клёна, имя Клёна,
всё правильно».
«Учительница в школе
уверена, что нет».
«Учителя
не знают столько, как отцы о детях.
Скажи своей учительнице это,
скажи по буквам Ка–эЛь–Ё–эН–А.
Спроси, знакомы ей деревья клены.
Тебя назвали именно в честь клена.
Так мама назвала. Она и ты
один лишь раз увидели друг друга
в проходе на второй этаж, одна –
вступающая на дорогу жизни,
другая – уходящая из жизни.
Ты знаешь, но не можешь это помнить.
Она смотрела долго на тебя
и пальцем надавила щечку – так что
там ямочка твоя осталась, и
сказала: "Клёна". Я спросил: "Дадим
такое имя ей?" Она кивнула.
Не сомневайся, здесь ошибки нет.
Не знаю, смысл какой она вложила
в то как тебя назвать, наверно, слово
подходит, чтобы ты всегда была
хорошей девочкой – была как клен.
А клен у нас считается таким,
и маленькой девчонке это ясно.
Я расскажу тебе, – но не сегодня,
во всяком случае – не за один
день всё, что знаю о деревьях, также
о маме всё, что может нам помочь».
Так он опасные слова посеял,
которые себя еще проявят.
Пока же это было всё, что ей
хотелось знать о имени и завтра
пересказать учительнице, да и
сослаться на авторитет отца.
Он так и понял или захотел
понять и больше не касался темы.
Она забыла, но не насовсем.
И то, что он посеял, долгим сном
забылось, и когда давало всходы,
он к смерти приближался, погружаясь
в годов беспамятство. Тогда-то вырос
цветок, такой на семя непохожий.
Возникло это в зеркале однажды.
Она свое произносила имя
с большою теплотой, самой увидеть
глазами, соответствует ли имя
той девушке, смотрящей на нее.
Что было в нем особенного? Странность
его вся в том, что было чересчур
осмысленным. Другие имена,
как Лесли, Кэрол, Ирма, Марджори
не означали ничего. А Роза
могла б – но нет. (Она общалась с Розой.)
Отличье от других имен толкало
людей заметить это и – ее.
(Заметят или имя переврут.)
Как одеваться и каких привычек
держаться ей – чего бы ожидали
от девушки, носящей это имя.
Понять бы, что же вкладывала мама
в идеи красоты и доброты.
Вот в этом доме маминого детства.
Один этаж переднего фасада,
три этажа обращены к дороге.
(Поэтому уютно и светло.)
У мамы в спальне, где теперь отец,
есть несколько поблеклых фотографий.
Однажды в Библии нашлась закладка,
кленовый лист. Она предположила,
что лист ее и ждал. В те две страницы,
которыми он был прижат, вчиталась
так, будто мама пишет ей письмо.
Но Библию закрыла без закладки,
страницы не запомнила и больше
их не читала. В качестве посланья
они не содержали ничего.
И продолжала поиски себя,
хотя бы в смысле общего развитья.
Ее исканья, хоть и без особой
настойчивости, всё же заставляли
почитывать, о чем-то размышлять
и в городе немного поучиться.
И вот она стенографистка – в чем
связь стенографии с ее исканьем –
она сама хотела бы спросить.
Так и нашла себя на новом месте,
куда ее втянуло имя Клёна,
в блокноте пишущую под диктовку,
а в паузах следящую глазами,
от девятнадцатого этажа
поднявшимися вверх за дирижаблем,
бессмысленно ревущим над рекой
и высочайшим городом на свете.
Слова того, кто обратился к ней,
с такой естественностью прозвучали,
что чуть не записала на коленке.
«Мне с деревом хотелось бы сравнить Вас,
с кленовым».
«Потому что имя Клёна?»
«А разве Вы не Кольна? Думал, Кольна».
«Конечно, Вы услышали, – ведь Кольной
зовет меня весь офис, пусть зовут».
Они вдвоем смутились, – что ему,
не знающему имени, случилось
проникнуть в эту личностную тайну.
Не пропустила ли сама чего-то –
ей мнилось. Так они и поженились,
и жили в прехорошеньком домишке.
Отправились однажды в дом отца –
(Один этаж переднего фасада,
три этажа обращены к дороге.)
не будет ли особенных деревьев,
которые она не разглядела.
И не нашли. Ни одного из тех,
что в одиночестве отбрасывают тень,
не говоря уж о фруктовом саде.
Она ему сказала о закладке,
лист клена в Библии, и из страниц
всё, что запомнила. «Волна и жертва,
там было что-то о волне и жертве».
«А у отца ты так и не спросила?»
«Хотела, но на время отложила».
(Она уже не помнила, что это
ее отец давно когда-то сам
решил повременить.) «Возможно, что-то
значительное для твоих родных,
для нас не важно». «Для меня не важно?
Когда так может проясниться имя,
с которым я живу, и не узнать
секрет?»
«Тут может приоткрыться что-то,
о чем отец не стал бы говорить
при дочери, и даже мать не стала б.
Хотя, скорее, это их причуда,
вдруг мы его заставим сожалеть,
сейчас напомнив старику об этом.
Отец подумал бы еще, мы ищем
здесь что-то незначительное вовсе,
не понимая, что любая малость
нас может подтолкнуть к раскрытью тайны.
И слишком личное переживанье,
чтоб он собрался бы делиться тем,
как понял сам историю с тобой,
предполагать не смея, что бы мать
задумывала при твоем рожденьи».
«Еще раз мысленно твои слова
окинула я взглядом и сдаюсь».
Взгляд так и не явивший ничего.
Хотя они и прекратили поиск,
но не ушло то, что он в ней увидел
так вдохновенно. Что-то всё же есть.
Без мыслей время шло, пока из кленов,
стоявших с утепленными стволами,
сочился пар, и снег катился с крыши.
Тот день, когда они опять нашли
родство ее и клена, был осенним,
и дерево в себя огонь впитало,
листву спаливший, но кора осталась
непокоробившаяся и даже
непочерневшая от дыма. Отпуск
они всегда на осень назначали.
Так раз они на просеке наткнулись
на клен, стоящий одиноко, ветки,
как руки, простирающий с мольбой.
И каждый лист, роняемый на землю,
алел или чуть смутно розовел.
Но этот клен был слишком молодой.
Когда назвали Клёну, двадцать пять
прошедших осеней тому назад,
едва иметь он мог листочков пару,
хватило бы разок лизнуть корове.
А нет ли здесь еще другого клена?
Они вокруг немного побродили
вблизи открытья своего, довольно
прозрачного, чтоб обнаружить символ
того, что в мире ничего не может
иметь один и тот же смысл для разных
людей, к тому же время всё меняет.
Должно быть, их немалый трепет перед
родителями и увел от мысли,
что деревце то связано со свадьбой.
Уже оно для Клёны запоздало.
Она глаза ладошками прикрыла:
«Мы всё равно сейчас не разгадаем,
хоть и могли б. Ведь мы уже не ищем».
Вот в жизни, данное при смерти, имя
со смыслом. Привело оно и к браку,
и девушке устроило судьбу.
И пусть его значение не ясно,
но помогло и воспитать ребенка,
и вырвать из родительского дома.
А лучше, если имя без значенья,
такое оставляет больше шансов
природе и случайности счастливой.
Ребенку дайте имя и смотрите,
что вместе с именем ребенку дали.
25–26 октября 2020