Ворох смятых листков исчёрканных
на столешнице кучей к рассвету –
дежавю – снова ночь прогорклая
уплывает, лишая куплетов
о тебе, о моей загадочной,
милой музе, красивой, весенней.
Я пытаюсь, но недостаточно
нежных слов и моих откровений.
Снова главное где-то прячется
в ряде слов сыроватых и блёклых,
и дурачится, и артачится
избегая со мной диалога.
Призываю судьбу в свидетели,
одарившую дивным подарком,
чтоб звучащей строфой приветила
или жизненной доброй ремаркой.
Чтобы вдруг средь словес изношенных,
ожила выражением ярким,
и тогда черновое брошено
в мой камин, где становится жарко;
от сожжённого с пОтом времени,
запеклись в нём такие же буквы...
Жаль, что всполохи кратковременны,
с ними строфы чудесного звука...
Сзади чувствую дуновение,
видно муза моя появилась,
с ней спустилось и вдохновение
окрыляя заоблачной силой.
На столе чистый лист клонённый.
Догорают в камине замарки.
В бликах фразы плывут рождённые
и ложатся с душой на бумагу
о тебе, моей музе венчанной,
небесами и мной хранимой.
В тишине дом стоит бревенчатый -
милый рай и стихи для любимой.