Сверкают и плещут солёные волны;
Таинственный, бледный холмов силуэт,
Глухое безмолвие тающей ночи,
И дня тяжкой славы сияет рассвет.
Водою изгрызен, течёт серый берег
Анзака* навстречу смертельной волне;
Кровь тысяч солдат его высветлит вскоре,
Преддверие ада в безумном огне.
Долг и опасность взывают из мрака,
Всё ближе крещенья пылающий край;
Неведомо мне, чем судьба меня встретит:
Весёлым «привет», иль коротким «прощай».
Смерть ли таится вдали за холмами,
Иль жизнь поджидает с лавровым венком;
Как отказаться от воспоминаний
И мысли об имени мне дорогом?
Тихо Австралия память разбудит
Песней о доме средь южных морей;
Кров материнский, земля моих предков,
Жизнь, что любил – как забудешь о ней?
Буйство акаций, лесов многоцветье,
Птичьи хоры, каприфоли наряд,
Благоуханье цветущих деревьев
И звяк колокольцев пасущихся стад.
Песни граллины на зябком рассвете,
Скелеты деревьев бескорых, сухих,
Цвет телопеи в рубиновом блеске,
И шумный полёт попугаев лихих.
В зеркале спящей лагуны кормёжка
Птиц водяных, суета и игра,
Отблеск лучей переливчат, а стрелы
Месяца юного из серебра.
Дом невеликий стоит на облоге,
Льнут травы упругие к кромке ручья,
Зелень люцерны, купы деревьев
И к дому под ними дорога моя.
Неважно, погибну ль, пройду ли путём
Кровавой главы до последних минут,
Вовеки душа будет пристань искать
В тех днях золотых, что в прошедшем живут.
Готов я предстать перед смертью иль богом,
И мысль озаряет моё бытиё:
Коль живу, принимаю высокое право
Для Австралии жить, умереть за неё.
* Австралийский и новозеландский армейский корпус, АНЗАК — воинское формирование Австралии и Новой Зеландии, сформированное для участия в Первой мировой войне (википедия).
Здесь речь идёт о предстоящей битве при Галлиполи в апреле 1915 г.
***
Dawn
The plash of the salt waves awash phosphorescent,
The outlines of hills grim and mystic and grey,
The hush of the dawn ere the night curtain vanish,
And morn brings the light of this fame-laden day.
The wave-bitten stretch of the grey sandy beaches;
The beaches of Anzac the foreshores of death,
The blood of a thousand of braves soon to bleach them,
The foretaste of hell in the shell's fiery breath.
Dark looming hills whether death lurks behind them,
Or whether life waits me with garlands of fame;
How can I banish the scenes of remembrance
The dear tender thoughts of a much-cherished name?
Duty and danger call me from the darkness,
The hour of my baptism fiery draws nigh;
I wonder and dream whether destiny waits me
With kisses of welcome or one brief good-bye.
Memory sings softy and croons of Australia,
Songs of my home in the Southern seas set,
Home and remembrance, the land of my fathers,
Scenes loved and lost to me can I forget?
Flame of the wattle, the fire of the forest,
The scent of the woodbine and songs of the birds,
Incense of blossom from trees all a-flower,
The tinkle of bells from the wandering herds.
Carols of magpies when dawn is a-quiver.
The outlines of trees gaunt and ring-barked and dead,
Flash of the waratah blooming in glory,
The click of the parakeets' flight overhead.
Glimpse of the waterfowl feeding and playing
Over the face of the sleeping lagoon,
Glint of the beams opalescent and gleaming.
Silver shafts hurled from the young crescent moon.
One little home in the midst of the fallow,
The grass springing green to the wooing of spring,
The green of the lucerne, the fruit trees in blossom.
My home way down under how memories cling.
Ah, whether I perish or whether I follow
The scenes of the chapter of blood to the last,
My soul will dwell eager for time without ending
On dearly loved days that are banished and past.
And now I make ready for death or his master,
This thought as the moments in flight hurry by,
If I live 'tis my privilege all for my country,
For Australia to live, for Australia to die.
Frank E. Westbrook
Off Anzac, April 1915.