Столкнулись где-то на детской площадке, -
Я и не признал его сперва.
А он ругнулся на и-краткий -
Для тоста больно подходящие слова.
Заглянул своими в мои водянистые зраки,
И тоже, точно в новое лицо.
А мне, как обухом: «б»-класс, хрущобы, вертолеты, драмы, драки
И щеки изошлись пунцом.
Октябрь шкрябал по беседке,
Дождина в рожу целою волной.
А он пузырь заметил в моей сетке..
- Ну, что уставился? Пойдем домой.
Пока шли, поймал его на: «а помнишь»,
Дома усажу на кухне, ближе к водке:
- Наливай скорей, старый корешь!
Смочим глотки.
- Что-то не жарко.. – Да, не жарко.
Ну, ты входи давай, не шаркай!
А у тебя уж плешь под шапкой.
- Так ведь прошло -то сколько.. – Жалко..
Теперь в литруху нужно, братец,
Нам уместить под тридцать лет.
И если этого не хватит, -
То есть еще портвейн и дэха сигарет.
Ты пей, давай! Чего стесняешься?
Куда откладывать ещё?
Трубы горят, и до того я счастлив..
Хотя, про счастье.. В общем-то, не в счет.
По первой, пятой, по седьмой.
Он молчал и щурился в дыме,
А я, как охранник на проходной
Разливал – по новому, изливал – по-синему.
- Спроси меня!
Я же везде был: в Лувре, в Эрмитаже,
У папы в папстве и на мысе Рока
Искал подсказки, или кто подскажет,
Где нету зла, и не бывает плохо.
Так и вернулся в плен многоэтажек
Несчастным. Никому не нужным. Лохом.
Я жизнь сложил, вон там – в кладовке
Она гремит немытой стеклотарой!
Я смысл ведь потом искал в себе без остановки,
И пил за все, о чем поют гусары..
О счастье и любви, о боли, мыле и веревке.
И ****ь.. Вчера проснулся старый.
Слышишь, старый? Чего молчишь?
Это вопрос, как в школе, только через тридцать лет!
Ты ж был отличником почти.
По крайней мере, по литре.
Он махнул ещё стопку,
И махнул на меня.
- Эко, братец, - натура тонкая,
Это, братец, х.. ты зря..
Не выбираем мы судьбу,
Мы выбираем оправданья.
Нет-нет.. Не так: мы выбрали – не выбирать судьбу,
Мы выбрали теченье оправданий.
Так что, дружище, закатай губу,
Ты не скиталец, ты засранец.
Он взял без фильтра из охапки
Времен поштучных сигарет,
И снова, ухмыляясь, что-то на и-краткий.
От спички дым, от взгляда свет:
Добро в добре, -
Все идиотски просто!
И счастье не за тыщу лье,
А за ответами на несколько вопросов.
Хоть иногда на них уходит тыщу лет.
Ведь не ответы ты искал, а бегал от себя же,
Я тоже в этом деле мастер спорта.
Но в том искусство, чтоб жить, а не бродяжить.
И слушать опыт, а не топать до седьмого пота.
Я с ног валюсь, прости старик!
Сам ведь который год валандаюсь кругами.
Искать, - куда приткнуться в жизни, - я привык.
Скажи, приткнуться спать – куда мне?
Он кособоко лег на кресло
В одежде, тапочках и шапке,
Хоть была сменка и другое место.
Вот тут уж мне б ругнуться на и-краткий.
И я найду его записку завтра:
«Жизнь – боль, когда на утро нету папиросов».
И подпись: Чебоксаркий кухонный философ;
Или же просто – Чебоксартр.
.
Июль-Декабрь 2018