Ассоль, девочка, не глупи. Разорви шелка и сожги весь лен. У тебя есть ангельский цвет волос. Залази в ладонь - покачаю тебя над Киевом, подержу, покажу, кто на самом деле свободен, кто глупый раб. Не умею читать твои мысли, но знаю как все мои предательски отражаются в улыбке, движениях и глазах.
Я же нем, как рыба; пара слов, пророненных невзначай, заставляют молчать и как можно больше. Я же глух, пара звуков - теплая ложка, горячий чай - мне от звуков тошно!
Не глупи, девочка-острый взгляд. Не ходи близ огня, не подставляй руки. Я горю, значит все горят, потому нет ни радости, ни тоски. Только чувство одно - берегись. Спроси, как живется со мной, у мучеников моих. Я не демон, просто не сберегли каплю накопившейся, странной моей любви.
Я не демон, не вру, не вру. Вот в этом стихе ни разу не соврала! Если же выбирать, то, пожалуй, пруд, это кажется лучше, чем океан. Мое имя - вода, мои мысли - огонь, я не знаю, кто я. Просто путник, но мне хорошо в пути. Только вот мерещатся чьи-то руки. И одно лишь радует - не твои
Тебе снятся горы? Будто ты на вершине, но шаг - и вниз. Ты стоишь на скале, а в ухе назойливо капает - не вернись.
Тебе снятся горы? Небо вблизи волос. Тучи ложатся на веки и щиплют щеки. Пахнет дождем. Но кажется не дорос до того, чтобы даже в снах появились горы.
Ох, Ассоль. Не позволяю себе писать. Но руки тянутся к маленькому блокноту.
Не глупи, залази в ладонь, покачаю тебя над городом...