Я любил красивую еврейку,
и когда являлся к ней домой,
«Разожми кулак,
отдай копейку!» –
так она смеялась надо мной.
И на это ласково, без крика
я в ответ шутил над дорогой,
говорил:
«А ну-ка, отними-ка!» –
и вздымал кулак над головой.
Только оказалась дорогая
для меня совсем не дорогой:
у неё есть родина другая,
у меня нет родины другой.
У неё сейчас
и муж,
и детки,
но она на Иордан-реке
не забыла о моей монетке
в так и не разжатом кулаке.