Прогнозируй нам эту мглу.
Я фильтрую ее глазами,
Протерев кожу век поутру
Своим непрезентабельным знаменем.
Клацни весело рядом с ухом,
Пробивая себе талон
На какие-то новые муки.
Я мечтал в этом видеть сон.
Не всегда правда тут получалось.
Пусть меня нашинкует слог,
В котором я для тебя затеряюсь
Под маршевый стук сапог.
Пыль изможденных судеб,
Наше хрупкое время песок.
От меня никогда не убудет,
Потому что я был невесом.
И меня здесь конечно не было.
А я в этом конечно был.
Стая псов по округе бегала,
Созерцая под привязь мир.
А я голову перевернул бы,
Когда падал бы вниз со стройки.
Так бы мир ускорял минуты,
Но зато не с привычной койки,
На которой мы все разлагались.
И я разложился и ты.
Хоть бы сами себе признались.
А в признание нам кресты.
Да и то не всегда и не каждому.
С легких капала серая слизь
На прожженное сердце бумажное.
Посмотри на меня, отвернись.
Изменилось бы что-то к лучшему,
Если сами бы мы изменились?
Мне диктовано плиткой скучною,
На которой в подъездах спились.
Мне диктовано чуждым голосом,
Но тот голос был мой, от имени,
Под которым я ставил росписью
Штрих о том, как нас тут хоронили.
Да, дурак, дуракам простительно.
Я таскал чуть-чуть больше, чем кажется.
Потому мне плевать на зрителей.
И на то, чем тот цирк обмажется.
Не измерить себя стаканами.
Но и так в нас тут мерить нечего.
Я хранился всегда меж кадрами,
И останусь там незамеченным.
Как и ты, как и мы все на крючьях тут -
Своих собственных стульев тяжесть лишь.
Ты на шее однажды затянешь жгут,
Ничего только им не свяжешь.