Среди всей этой околесицы —
Нескончаемой череды «важностей» —
Что вокруг тебя крутится, вертится,
И секунда ценна до жадности;
Средь всего этого сумасшествия,
Задушившего, словно виселица,
В дебрях разума многобедственного
Светлый сон такой порой снится мне:
Вот лежу я как будто бы в спаленке,
От галанки теплом в лицо веет так;
И сжимаю свой кулачок маленький,
И смотрю, как в окне всё густеет мрак;
И трещит жар-огонь там, за стенкою,
А по радио «Ой, мороз..» поют;
И в цветастый ковер я коленками
Утыкаюсь, узоры разглядываю.
Тяготя пеленой сладконежною,
Мои веки смыкает сон ласковый;
И тону в забытье безмятежном я,
И все чудится дивною сказкою...
А на утро, чуть свет разгоняется мрак,
По стеклАм пробежась разузоренным,
Мы с санями несемся скорей в овраг,
Опьянены зимой, раззадорены;
И резвимся, катаясь, до устали,
Изваляем портки в липкий снежный ком;
И как только зардеет закат в дали,
Разрумяненные, мы плетемся в дом...
С той поры замело уж немало зим,
Много вёсен размыло капелями;
Но всё так же валит с ветхих печек дым,
И заносит овраги метелями;
И в Сочельник идут дружною гурьбой,
Славословя Христа в предрассветный час;
И с благим ликованьем спешат домой...
Но не я. И не ты. И никто из нас