Был город тот готически угрюм,
Что даже я предался мыслям едким:
- Не город ты, а корабельный трюм!
Где солнца луч и тот был гостем редким.
Смотрели неприветливо дома
И громоздились тюки у причалов.
Безлюдно. Словно страшная чума
Людей изгнала с городских кварталов.
Из подворотни шелудивый пёс
Дрожа от холода, мне вслед глядел тоскливо
Какой злой рок меня сюда занёс?
Всё думал я шагая торопливо.
Я шёл по зыбким улицам. Вдали
Неугомонное шумело море,
А на ветру стонали фонари,
Как вдовы, безутешные от горя.
И мне виденье было, что смогу
Утешить дев и жён, и вдов печальных.
Когда любвеобильному врагу
Я в сердце нанесу удар кинжальный!
А всё во мне взывало: - Прочь беги!
Ведь город этот весь во власти мора!
Но показались мне мои шаги
Лишь поступью неспешной Командора.
Над городом меж тем сгущалась ночь
Его и вовсе делая зловещим.
А всё ж была у Командора дочь,
Которую севилец обесчестил.
Вот предо мною мраморный портал
Пустого католического храма.
И статуей я перед входом встал,
Покорно ожидая дон Жуана.
Его шаги неслышны и легки,
Остра как жало, смертоносна шпага.
И нет в том городе сильней его руки.
Я ждал, от страха белый как бумага.
Светило солнце изо всех щелей
Когда проснувшись после пьянки будто
Как здорово, что у меня нет дочерей!
Подумал я в то солнечное утро.