Потеряв Храм и Иерусалим, евреи оказались на грани гибели. Но мудрецы города Явне отлили религию в сухую, схоластическую форму и сохранили ее в веках Как гербарий. Кстати, город Явне существует до сих пор.
На улицах города Явне
Не место юнцам и поэтам,
Ни явно, ни даже неявно,
Ничто не напомнит об этом…
Дома здесь весьма неказисты,
Безверья не видно и веры,
И в парке на холмике чисто
Заботами нового мэра,
Но Явне - особое имя,
То крик о проигранном бое,
Воюем всегда со своими,
С чужими, но больше с собою.
Над Явне в преддверье Шабата
Звучат синагогами песни,
Народ мой погиб здесь когда-то,
И все он никак не воскреснет,
Отлитое в форму сухую
В веках сохранилось ученье,
Но снова с собой мы воюем,
За что, не имеет значенья.
И снова они между нами,
Как в те злополучные годы...
Готовы, ведомые снами,
Открыть чужеземцам ворота,
Жрецы наших новых безверий,
Отцы наших старых приличий,
Они, мудрецы безземелий,
Они, соловьи безъязычий.
По Явне я шел. Почему-то,
Не чувствуя ауры места.
То горькая память галута
Во мне в одночасье воскресла,
И старыми спорами с Богом
Наполнились новые смыслы,
И думал я очень о многом,
Что снова над нами нависло,
О том, что казалось, забыто
Изжито и нет его боле,
Но вот оно рядом, смотри ты,
Но вот оно, близко до боли.
Но вот оно, ясно и явно,
Погано, зловоно и скверно,
Евреи забыли про Явне,
А надо бы помнить, наверно.