На Государевой горе наступает ночь. Вот-вот мрак покроет оба берега Волги. Густые марийские леса, убаюкиваемые ласковым ветром, скоро укроются темнотой словно одеялом и уснут. Спят и люди. Лишь на противоположном берегу стоят два человека скрытых во мраке. Это – мы.
Сейчас, спустя годы, я бы сравнил Ангелину с вазой. И слеплена, и расписана, но как будто бы неживая. Нет, она несомненно была хороша. Ее длинные волосы, спускающиеся ниже плеч, прекрасно подобранное серое пальто, дополняющее достоинства фигуры, высокий лоб, черные глаза немного вздернутый нос и правильные, словно выточенные черты лица. Все это было украшением того, довольно мрачного периода моей молодости. Проблема ее была в том,что она находилась под влиянием дурных людей.
За несколько часов до этого она яростно писала и звонила ко мне. Побуждаемая жаждой наживы и, прикрываясь человеческими слабостями, она промчалась на скорости больше 100 километров. Выйдя из машины, Ангелина носилась вокруг еще быстрее. Время сожалений наступило быстро. Прошел ли час? Не знаю. Она все время смотрит на запястье, ноет про аллергию на комариные укусы и ничего не хочет предпринимать. Не расходимся и не уходим вместе, не дурачимся и не ругаемся. На ее лице отражается то, что она прячет в душе. Черной, как ее глаза. Ей абсолютно не интересно здесь находиться. Кроме того, на лице проступает равнодушие и надменность.
В свое время девушка рассказывала об учебе, целях в жизни, ошибках и поисках себя - и это действительно цепляло. Сегодня вновь вышла ошибка. Никто из нас не должен был здесь находиться. Я бы смотрел дома Симпсонов и ел конфеты, а она провела бы время с людьми с которыми, как считает (но не говорит) сама, ей гораздо лучше. Ангелина снова рассказывает про аллергию и трет руку, лениво оглядывается по сторонам и, откровенно, тянет время.
Что же, тогда, наверное, можно спасти хотя бы последний час? Поведу ее на висячий мост, а затем и в город. Ну, какая девушка перед этим устоит? А если устоит, то ее немного отпустит и она повеселеет. Надо торопиться, а то тут и правда холодновато.
И меньше, чем через два часа я оказался дома. Вахтеры в общежитии не успели запереться. Остаток вечера мы прошли по мосту, дошли до парка Горького и, все это время ею было задано лишь несколько не очень интересных вопросов, приводить которые здесь будет неуместно. Затем подкатила машина и все закончилось. В прежнюю Ангелину, она превратилась только уезжая домой.
Я много ждал от этого июльского вечера и этих смсок, которыми она засыпала меня после шести вечера. И, жалею, что не могу привести сейчас хотя бы одну из них. И дело не в рыцарском кодексе, а в том, что история эта вспомнилась мне только глубокой осенью – уже после переезда в Кугеси. Там были проявления и страстной женской натуры, и черты горячей поклонницы Сергея Есенина, и обыкновенные подлость и лицемерие.
Но, вместо головокружительного вечера, мне досталось то, что получают в таких случаях все наивные, и, верящие в добро люди – убитое настроение и капризная фарфоровая кукла.