I
Застыл октябрь, стремится градус в минус.
Деревья скромно ветви тянут вниз,
как в трансе гипнотическом ждут зиму,
с пейзажем увядания слились.
Чуть выйдет солнце, с неба снег летит,
скрывает землю, скрашивая вид,
сверкает, как на празднике весёлом.
Мешает в голос мне смеяться холод.
Листок на ветке мается, дрожит...
Срывает Осень свой последний титр.
У тонкой промежуточной черты
есть время взвесить За и Против. Жаль мне
снег спрятал красоту на клумбе дальней.
Уснули в полуроспуске цветы...
II
Уснули в полуроспуске цветы,
в ладонях грею чайные головки,
не колются, дрожат на стеблях тонких,
впитав покорно горстку теплоты.
Срезаю с грустью полные бутоны.
Достойны украшения короны.
Поставлю в воду, пусть живут ещё.
Осенний сон розарий обречёт.
Под снегом будут ждать прихода марта,
но солнце, к сожалению, не завтра
коснётся хрупких веток. И задорно
распустятся уснувшие цветки...
Сейчас мой сад невыспавшийся, сонный,
на листьях лед - кристаллики воды...
III
На листьях лед - кристаллики воды.
Октябрь добавил чуточку наркоза.
Немеет обезболенная роза.
Здесь, в шоковых тисках, бело белым.
Белым бело... слова впадают в спячку.
От холода в карманы руки прячу,
но сдвинуться не смею ни на шаг.
Часы во мне предательски спешат,
летят сквозь век, петлёй сжимают горло.
Я, словно роза, жду финал покорно.
В моём сознании кто-то файлик сдвинул.
Итог: пропущен шанс рывка, фальстарта.
Жаль, мысли, не разумно, а превратно,
стеклом врастают, как сезонный вирус...
IV
Стеклом врастают, как сезонный вирус
ледышки на махровых лепестках.
Тончают и желтеют, как папирус,
рассыпавшись нечаянно в руках.
Утрачен в октябре парадный лоск.
Плетистый фаворит поник, замёрз,
ржавеет на опорах. Чернь в прожилках
проела листовую вмиг пластинку.
Есть время для покоя и для старта,
для грёз, любви, ребячьего азарта.
Не час ответ искать у пустоты,
холодных зим, и сбившейся орбиты.
Сегодня в мире проклятом, разбитом
тактильной просит кожа теплоты...
V
Тактильной просит кожа теплоты...
Один остался шаг... Не стой у двери.
Ты сотни раз ко мне свой путь измерил,
своим ключом глухую дверь открыв.
Скользнула тень в вечерние покои.
А может, участилась паранойя?
С собою говорю о пустяках,
о смысле жизни, святости, грехах.
Но, только, почему немеют губы?
Ночь... Крылья за спиной... Когда нас любят
срабатывает чувственный инстинкт,
и мысли отключаются от яви.
На шахматной доске игра без правил.
Мой пульс частит снаружи и внутри...
VI
Мой пульс частит снаружи и внутри,
а сердце гулко бьётся в горле, в пятках.
Горит огонь, сжигая без остатка.
В глаза мои, как в душу, посмотри,
на вдохе или выдохе, в упор.
В них ты... и с отражением не спорь.
Оно подобно птице, взмахи крыльев
спасут от чёрно-белых скучных снов,
и в них нет времени, нет срока и часов.
Спеши, покуда стук не обессилел,
и есть в сердцах огонь, запал и порох.
Шепни: «Люблю...», а дальше, хоть потоп...
Но птица, или тень, умрёт вот-вот,
срывается на крик и плачет в голос...
VII
Срывается на крик и плачет в голос
испуганная птица за окном.
Ей холодно без дома, за стеклом
хрипеть и слышать собственное соло.
В мой чуткий сон заглядывает мрак.
Не дай проникнуть холоду под кожу.
Мне без тебя не справиться никак...
Вновь птица плачет в голос, как нарочно...
Но, может, это свыше тайный знак?
А я не понимая страхи множу?
Банально... Но сердцам нужна любовь,
тогда не будет дрожи беспричинной.
В плену холодной осени и сплина
я против межсезонных сквозняков...
VIII
Я против межсезонных сквозняков,
змеёй ползущих между стен дворовых.
Они зажали нас в тисках ледовых,
как две планеты между двух миров.
Как выйти из квадрата или круга?
Свалился он на голову. Откуда?
Осенняя хандра, сезон беды.
Расстроились и нервы и лады.
Давай сначала... Вечер у камина...
Не будем выпускать на волю джина.
Не станем замечать времён, часов.
Согреемся без слов горячим грогом.
Счастливым ждать не стоит у порога
чужих, неузнаваемых шагов...
IX
Чужих, неузнаваемых шагов
хочу не слышать. Время – злая шутка.
Мы ищем встреч в житейских промежутках,
пройдя в бреду семь адовых кругов.
Жила как До и После? – Невдомёк.
Хватила горя, слёз хлебнула впрок.
И тут, вдруг Ты... последняя надежда.
Смешались карты, запад, юг, восток.
И в центре перекрещенных дорог
мне кто-то свыше вымолвил: «Утешься».
Часы стремительно наращивают скорость.
Тревога или знаковый там-там
раскалывает сердце пополам.
Убавлю в ноль навязчивую громкость...
X
Убавлю в ноль навязчивую громкость.
Осеннюю услышу тишину,
она разбилась, на осколки раскололась...
Звенящая... В ней ты, и я тону...
Что дальше с нами будет? Кто бы знал?
Могу сказать, что чувственный напалм
накроет с головой, как летом ливень
и нас неоднократно осчастливит.
А стоит ли мне слушать в ноябре
тишайшее пиано, что вполне
сумеет перейти на чёткий бег
ритмический, сердечный, безотказный?
Развеялась погода. Жизнь прекрасна...
Всё та же осень... Листья спрятал снег...
XI
Всё та же осень... Листья спрятал снег...
В своих объёмах наст растёт колючий,
навязчивый, хрустящий, прилипучий,
впечатавший в себя твой чёткий след.
Последний месяц осени, но Холод
взял в плен мой монолитный белый город.
А мог бы греть надеждой и мечтой,
не площади замёрзшие, а души.
К теплу живому Холод не приучен,
поэтому он каждому чужой.
Ещё чуть-чуть и улицы завьюжит,
но, хочется тепла, назло всему.
Его закрою в сердце, как смогу.
На сотню: дней, замков - от зимней стужи...
XII
На сотню: дней, замков - от зимней стужи,
тепло хотят отнять любимых рук,
тактильное дыхание вкусных губ,
которое моё сознание кружит.
Я знаю, в четырёх стенах – тоска,
но верю, что она, как дым исчезнет.
Не буду наступать на горло песне,
что пробует воробышком бескрылым
лететь наперекор, к тебе, любимый.
Не проще ли смотреть глаза в глаза?
Упала соль двух маленьких жемчужин,
прожгла насквозь барьеры холодов.
Ты говоришь, пришла в наш дом любовь?
Летают мотыльки внутри, снаружи...
XIII
Летают мотыльки внутри, снаружи
и сердце бьётся, словно барабан,
вот-вот расколется от счастья пополам
в твоих руках настойчивых, зовущих.
В глазах тону, смотрела бы весь век,
в них целый мир. Поверь, любить не грех.
Грешно не слышать и не откликаться,
когда зовут единственной, родной.
Побудь моей потерянной душой.
Любимый образ вышила на пяльцах,
он верный от печали оберег.
В объятиях тепло и беззаботно,
лишь снег идёт весь день бесповоротно.
Весною лишь проклюнется побег...
XIV
Весною лишь проклюнется побег.
В тепле лучей рассветных сок по стеблям
потянется. Твоих объятий мне бы,
без апокалиптических помех.
Теряют континенты силу, импульс,
и впрыскивает спрут простуду, вирус.
А мы, слепые маски, без эмоций
стучимся между строк. Погреться можно,
пока к тебе протянута ладошка?
Включи на всю катушку мощность Солнца.
Раскину руки и на встречу ринусь.
Торопишься ко мне издалека.
Часы спешат в отрыв. Ну а пока...
Застыл октябрь, стремится градус в минус...
Магистрал
Застыл октябрь, стремится градус в минус.
Уснули в полуроспуске цветы,
На листьях лед - кристаллики воды
стеклом врастают, как сезонный вирус.
Тактильной просит кожа теплоты,
мой пульс частит снаружи и внутри,
срывается на крик и плачет в голос.
Я против межсезонных сквозняков,
чужих, неузнаваемых шагов.
Убавлю в ноль навязчивую громкость.
Всё та же осень... Листья спрятал снег,
на сотню: дней, замков - от зимней стужи.
Летают мотыльки внутри, снаружи.
Весною лишь проклюнется побег...