Суда-то и не было, всё было наспех и срочно:
с нами велели управиться за полдня.
Сверяли по спискам и ставили крестик в строчке.
Вязали руки, потом вели исполнять.
И мы заполняли собой темноту траншеи,
в позорную смерть уложенные ничком.
Палачи не жалели уточек-серых-шеек,
не различали синих и белых воротничков.
Нас заровняли землёй, тяжёлой и влажной,
в нежном июне над нами взошла трава.
Страна прокляла нас, и было стране неважно
виновны ли мы, или новый нарком кровав.
А потом случилась война, и нас не хватало -
в окопах, цехах, институтах, госпиталях.
Страна задыхалась, сражалась, и кровь глотала.
А мы распадались безвестно в её полях.
Помните нас - обречённых, живых, наивных.
Позабытых невест, неслучившихся женихов.
Божью пшеницу, побитую страшным ливнем.
Не-героев романов, поэм, дневников, стихов.