Больше нет ничего, я пустой сосуд,
Из под водки иль яда, да черт же его поймет.
И, свершив, наконец, зверский самосуд,
Отправляю себя в петлевой полет.
И ведь шее веревка — как бархатный шарф,
А ногам табуретка как лучшая сцена.
И последний мой номер — балет на ножах.
Скоро кончится глупое представленье.
Занавес от глаз спрячет повисшее тело,
А софиты вдруг смолкнут. Теперь лишь молчание.
Умирая ты вряд ли останешься смелым,
Коль веревка задавит твое дыхание.
Коль задавит тебя проезжий автобус,
Или просто вдруг свалится что-то с окна.
Этот мир — разноцветный красивый глобус,
А ты зрения лишена.
Этот мир разливается водкой по венам,
Что горят, словно пламя последней свечи.
И однажды тебя вдруг очертят мелом,
И однажды тебя не спасут врачи.
И однажды меня не спасешь и ты,
Исчезнув, будто тебя и не было.
Расставляя в квартире своей цветы,
Ты меня не считала важнее мебели.
Оставляя в душе моей сотни дыр,
Что доселе собой вечно заполняла,
Ты уйдешь, завершив наш последний пир,
Чтоб всю жизнь мне тебя потом не хватало...