Сказка о княгине Анне,
Светлейшем князе Потёмкине,
Императрице Екатерине Алексеевне
и русском пиите.
I
Оставило нам время строки вязи
И подарило встречи первый миг,
Когда я был знаком с Светлейшим князем,
И сказки вспоминал времён былых.
Подъехала тогда ты к Эрмитажу,
В стихах читая маленький рассказ,
Не думая ещё о встрече даже,
Себе не представляя вместе нас.
Рассказа автор был тобой отмечен,
Умел привлечь вниманье вязью строк.
Тебе с ним даже стали сниться встречи -
"Могу ли сделать я ему намёк?"
И вот уже к подъезду подкатила,
И твой остановился экипаж,
Ты на подножку туфелькой ступила
И, выйдя, заспешила в Эрмитаж.
*
Он был уединением царицы,
Отшельницы уютный уголок,
От мира можно в нём отгородиться,
От дел мирских, от сплетен и от склок.
Лишь для немногих двери открывались,
Допущенных был очень узок круг
Но здесь не только карты раздавались -
Для глаз и слуха мог найтись досуг.
И немкой просвещённая царица,
Встав у кормила, не желала быть.
Живя в России, русской становиться
Престало и страну свою любить.
Историки лишь интересовались
Тем, чем ты занималась по ночам,
Царица. Но и дни ведь оставались -
Истории важней, что было там,
При свете дня, а не во тьме алькова -
Тому есть и название - "интим"!
Дела же света требуют дневного,
Когда державой сильной стать хотим.
*
Захаживал сюда и князь Потёмкин,
Что чувств к императрице не скрывал,
И смех его здесь раздавался громкий,
И сам он мог быть, как девятый вал.
А мог и не показываться вовсе,
Когда вдруг ипохондрией страдал,
Сам для себя бывал тогда несносен,
Про всех и вся на свете забывал.
*
Тебя пустили - ведь была Светлейшим
Замечена когда-то на балу.
Из двух зол предпочла ты меньшим
Воспользоваться. К этому ли злу
И шла сейчас с блокнотом со стихами?
Но только князь и мог тебе помочь -
Границы, расстояния меж нами
Мог он разрушить и убрать их прочь.
Ты звглянула в маленькую книгу,
На чьих страницах и попался князь.
Тогда была ты под турецким игом,
Из-под него лишь вырваться стремясь.
Семь месяцев у Бога сил просила:
"Пусть на меня он обратит свой взор!"
И, наконец-то, вырвалась в Россию,
Тебя, как гостью, принял даже Двор.
По сути, ты балов не завсегдатай,
Но где попасться князю на глаза?
Итак уже семь месяцев, как плата.
Помогут разве только небеса!
Но красотой твой лик был не обижен,
Улыбкой ты сводила всех с ума,
А князь Потёмкин к небесам приближен -
Его жена... Мы промолчим... САМА!
Единственный из бывших фаворитов,
Кому Она доверила вершить
Дела страны... И чувства не забыты -
Они друг с другом продолжают быть.
Вот им-то и замечена была ты
На том, тебе так памятном балу.
Под взглядом стала ангелом крылатым,
Развеяла в нём ипохондрий мглу.
Тебя и ангажировал Светлейший.
Участие принять в твоей судьбе
Его просила - голосок милейший,
Акцент! Как можно отказать тебе?
И вот аудиенцию назначил,
Пока с делами в Петербурге был.
Он ненавидел, если дама плачет...
А если любит!.. - ведь он сам любил!
А отыскать в России стихотворца?
Светлейшему? Да пара пустяков!
Наверное... А там, как повернётся -
Кто разберёт слагателей стихов?
Прошла в подъезд ты мимо караула,
Который князем был предупреждён.
"В какие же века я заглянула?
Ещё мальчишка сам Наполеон!
Я во дворце... Самой Екатерины!
Потёмкиным самим приглашена!
Вошла... Иду... Вокруг висят картины...
Любовь! Она пронзает времена!"
Шла наобу'м и только озиралась -
Скульптуры и картины, - взгляд скользит:
"А я среди шедевров оказалась!
И ждёт меня Потёмкин... Фаворит!
Не фаворит, а муж императрицы!
Как круто изменилась жизнь моя.
В волшебном сне такое не приснится.
И только всё стихам благодаря?"
Не верилось... Но шла по Эрмитажу!
Второй этаж, а вот и зимний сад.
Оранжерея... Но когда же скажут
Куда идти? Или... Бежать назад?
Но всё же победило любопытство,
Какой-то, чуть не детский, интерес!
И разве просто так могла открыться?
Уже ты слишком углубилась в лес!
И ты одна бродила зимним садом -
Какой-то шелест, шорох, пенье птиц,
И кажется, идёт с тобою рядом
Тот, перед кем свой взгляд опустишь ниц.
И вдруг:
- Княгиня! Вашему визиту,
Ни капли не солгав, я очень рад!
Да, знаю, короля играет свита,
Но я воображением богат.
- Светлейший князь! - и сделала ты книксен.
Тебе кивком ответил лёгким князь.
- Княгиня! Вашей просьбой я проникся.
Узнать какая между вами связь
Хотелось бы. Что общего с пиитом?
- Пришёлся по душе его рассказ.
Он лёгким слогом пишет так открыто..
Представила себе так живо Вас.
- Я стал героем нового памфлета?
- Как можете Вы, князь, так говорить?
Позволить разве я могла бы это?
В берлоге мне медведя разбудить? -
Сказала ты, свою улыбку пряча.
- Но как?..
- Об этом прочитала здесь.
- Свидетелем пиит был, не иначе.
Прочтите-ка памфлет, княгиня, весь.
(Княгиня читает ему "Павлин" Эрмитажа")
- Ведь это не памфлет! Всего лишь память
О том, как появились здесь часы.
Часы "Павлин".
- Княгиня, между нами,
Положено что Вами на весы?
Скажите, наконец, что Вы хотите?
- Лишь одного - меня сведите с ним!
Каких нибудь известий о пиите.
Вдруг скромно шёпотом: - Он мной любим.
Желания..., быть может, и пустые, -
И, как сорвавшись в омут головой:
- Я понимаю, трудно мне в России
Его найти. Возможно ли самой?
А Вы! О, Ваша светлость, помогите!
Доверилась, открылась всей душой
Я Вам.
- Хотите ли Вы, не хотите,
Но вечером Вам нужно быть со мной.
Представлю матушке Императрице -
Сегодня будет малый эрмитаж.
Попробуем мы с ней уговориться,
Представив сей прожект... нелёгкий Ваш, -
Загадочно Потёмкин встрепенулся,
Сложил в улыбку чувственный свой рот:
- Прошу простить, немного затянулся
Наш разговор, а дел невпроворот.
Пока, прошу, княгиня, успокойтесь, -
Развёл руками, - Вам препятствий нет.
Гуляйте, отдыхайте и не бойтесь,
Вас пригласят, проводят на обед, -
И князь ушёл, шаги его затихли,
Пропал в ветвях и голубой камзол.
Вдохнула воздух влажный и... чуть рыхлый,
Погладила рукой у пальмы ствол.
Пошла пройтись, но чувствуешь спиною,
Что за тобою всё-таки следят:
"А впрочем... Ведь должны придти за мною.
А во дворце не только зимний сад".
Ты отдалась искусству, наслаждаясь
Картинами, скульптурой, красотой,
Богатством интерьеров. А встречаясь
Вдруг с кем-нибудь, кивала головой
И улыбалась. Время до обеда
И пролетело - за тобой пришли,
А может стать, и шли всё время следом,
Раз быстро так найти тебя смогли.
- Светлейший князь его простить Вас просит,
Был вынужден уехать по делам.
Велел нам позаботиться о розе -
И мы обед уже накрыли Вам, -
Был вежлив и галантен камердинер,
В полупоклоне показав куда,
Идти с ним предлагает он княгине.
И ты уже идёшь, сказав: - Да, да.
А, отобедав, мило улыбалась
Тому, что поглощала за столом -
Тебе простая пища вспоминалась
И овощи сырые, пирожком,
Всего одним ты удовлетворилась.
Решил тебе Потёмкин угодить?
Такого есть ещё не приходилось,
Как, впрочем, и вина такого пить.
- А вашему сиятельству угодно
Немного, может быть, сейчас вздремнуть?
"О Боже, это просто бесподобно!" -
Подумала, а вслух сказав: - Чуть-чуть.
- Когда его сиятельство прибудет,
То непременно вас оповестят.
Ты веером свои прикрыла груди,
Не отводил слуга от коих взгляд.
"Не птичка ли, покинувшая ветку,
Оставившая милое гнездо? " -
Ты думала, улегшись на кушетку.
Решив, что время скоротаешь до...
Но сразу в сон глубокий провалилась,
В котором вновь читала ты стихи
И, бросив всё, в Россию устремилась,
Себе пиита проча в женихи.
Когда свой сон ты посчитала вещим?
И почему тебе вновь снится он?
Ведь выбор - есть прерогатива женщин!
И ты в России! Что уже не сон!
И ты спала. Быть может, от волнений
Устала эта дерзкая душа?
А может быть, в преддверии решений
Лежала, полной грудью ты дыша.
******
II
Сон - не твоё любимое занятье,
А был скорей усталости итог.
Глаза открыв, увидела ты платье,
К которому приколот был листок:
"Надеюсь, сей наряд Вы предпочтёте
Походному наряду своему.
Здесь всё необходимое найдёте.
За Вами же я быть не примену!"
Без подписи, но сразу же понятно
Кто о тебе заботился сейчас.
"Светлейший князь! А всё-таки приятно,
Что иногда заботятся о нас!"
А за столом две девушки сидели,
Тихонечко шептались меж собой,
Вот только что смеяться захотели,
Но тут на них как брызнули водой -
Они вскочили и, огладив юбки,
У платья встали сразу с двух сторон,
Улыбками у них сложились губки,
Они присели в книксен в унисон:
- Григорий Александрович просили,
Княгиня, с туалетом вам помочь.
- Ещё есть время.
- Мы бы разбудили.
- А это платье будет вам точь-в-точь.
Девицы тарахтели безумо'лку,
Но сразу же и делом занялись.
От рук девичьих было больше толку,
Чем от тех слов, что без конца лились:
- Светлейший князь давал нам наставленья...
- С расспросами чтоб мы не лезли к вам...
- Но у мужчин другие представленья...
- Они дают и волю лишь рукам...
- Как можно обойтись без разговоров?..
- Вот вы - из-за границы? Разве нет?..
- У нас акцент ваш вызвал столько споров...
- Уже расшнуровала ваш корсет...
- А турки... Они страшные такие?..
- Ты ничего не знаешь, их султан
Имеет сотни жён...
- О, мамма-мия!
- Им это разрешает их коран...
- Княгиня, повернитесь-ка спиною,
Вдохните, я немножко подтяну...
Терпела ты, что делали с тобою,
Терпела вековую старину...
- Княгиня, вы вниманье обратили,
Какие выбрал князь для вас цвета?
Лиф белый с красной юбкой совместили
И шарф зелёный...
- Невесомый...
- Да!
Григорий Александрович любезен
И мне, как видно, хочет угодить!
С османским игом спор наш бесполезен.
Лишь с вами мы способны победить.
- Ах!..
- Ах, княгиня, и не говорите...
Вот так! Вся красота же в простоте...
- А вот теперь попробуйте вздохните...
- Подчёркивает шарфик декольте...
- Теперь предстаньте-ка перед княгиней, -
Вы к зеркалу все вместе подошли.
Увидела себя ты на картине:
"Какой-то шарм привносит кринолин", -
Подумала с улыбкою довольной
И бёдрами легонько повела -
Качнулся юбки конус колокольный,
И вновь своей улыбкой расцвела.
- Мари, а что тебе я говорила!..
- Хотела туже затянуть корсет...
- Сейчас княгиня выглядит так мило..
- Дышать свободно может... Разве нет?
- Хотелось бы на малых эрмитажах
Мне побывать... Одним глазком взглянуть...
- Ишь, замахнулась! И не думай даже...
- Да, ты права... Себя не обмануть, -
И с этой тихой ноткой сожаленья
Девица отошла уже к столу:
- А не хотите кофея', печенья?
Мари, а помнишь, как на том балу?..
Но что там было не договорила -
Открылась дверь, вошёл Светлейший князь.
Три реверанса встретили "светило",
А он перебирал манжета вязь.
- Княгиня Анна! Вижу, вы готовы!
Прошу, пройдитесь... Платье вам к лицу, -
Сказал он, каждое смакуя слово:
- Надеюсь, вы поверите льстецу?
Брильянту соответствовать оправа
Должна. Сейчас я вижу - не вполне!
Позвольте мне один штришок добавить? -
И он достал жемчужное колье:
- Вы разрешите старому вояке?
Пусть подчеркнёт вам кожи белизну...
А ну-ка, покажитесь, дочь Янаки,
Ещё пройдитесь, я на вас взгляну.
Чуть отойдя и глаз слегка прищурив,
Потёмкин с умилением смотрел,
Как ты, придавши шарма всей фигуре,
Прошлась.
- Княгиня, то что и хотел!
Завидовать сквозь щёлку из-за дверцы
Тому пииту остаётся мне,
Что смог украсть княгини Анны сердце.
Как, бишь, его? Не помню я вполне...
- Был назван в честь святого Николая.
- Не может Чудотворцем быть пиит.
Угодником? Таких я уйму знаю.
Но... Выбор ваш о многом говорит.
Он знает о "Павлине"! Чудотворец.
И ваше сердце он пленить сумел.
Страте-ег,стервец! Ну, как Саксонский Мориц, -
И в воздухе рукой князь повертел:
- Но нам пора!
Хотела ты "спасибо"
Сказать девицам - тех и след простыл.
Исчезли незаметно и красиво.
А князь тебя в дверь первой пропустил.
Шёл впереди походкою вальяжной
Хозяина и знал, что ты за ним,
Прижав к своей груди блокнот бумажный -
Прижав к груди того, кто так любим.
******
III
И вот стоите перед кабинетом,
В котором слышен чей-то разговор.
Ты обратилась к Богу за ответом:
"Узнаю ли пиита в сей вечо'р?"
Его ответ пока сокрыт дверями.
Но вот вошли вы в этот кабинет,
Где были молча встречены гостями...
А вот хозяйка излучает свет -
Лицо поворотив, Екатерина -
Здесь оставляли за дверьми чины:
- Григорий! Что за дивная картина!
С тобою к нам явилась дочь Луны? -
И, улыбнувшись, веером взмахнула.
И все заговорили вперебой,
А ты за спинку ухватилась стула,
Что кстати оказался пред тобой.
И так, держась, присела молча в книксен.
Царица, глядя на тебя в упор:
- Мне помнится, что дамы нету в списках!
Но и Григорий, помнится, хитёр, -
И новая улыбка озарила
Немолодое умное лицо:
- Не русская! - как будто утвердила:
- Григорий Алексаныч, молодцом!
- Княгиня Анна! Дочь того Янаки,
Что Вашему Величеству знаком.
- Что с турками лез постоянно в драки? -
И подтвердила знание кивком
Сама Екатерина Алексевна:
- Григорий, ты же знаешь мой прожект! -
Сказала даже как-то задушевно,
Тебе улыбкой выразив респект:
- Гляжу и платье выбрала со смыслом.
Какой же у тебя ко мне вопрос?
И тишина минутная повисла.
- Всего одна лишь я из пары роз.
Той пары, что готова стать букетом, -
Глядела прямо ты уже в глаза:
- И я пришла сюда, к вам, за ответом,
Который сердце может подсказать.
Большое сердце матушки царицы
Поможет к счастью проложить мне путь.
- От слов таких не грех и прослезиться,
Но мы переживём уж как нибудь, -
И обвела собрание всё взглядом:
- Мне начинает нравиться она.
Так поняла, что пары нету рядом?
Потёмкин, притулившись у окна,
Здесь распрямился, подтвердив царице,
Что слышала она уже, кивком.
- А эдаким букетом и гордиться
Могли бы мы, я думаю, потом.
Кто он таков - бутон, тобой искомый?
- Он ваш пиит. Зовётся Николай.
- Не слышала. Но аргумент весомый.
Пиитов уважаю - это знай!
Сама же сочиняю на досуге.
Хотя, наверно, слышала о том?
А то, что ты не опускаешь руки,
Мне говорит о чувстве..., о большом.
Я от природы чувственной натурой
С рожденья своего наделена.
К тому же и лицом своим, фигурой
Была я привлекательна весьма.
И нравилась, - глаза её ожили, -
Лишь стоило меня увидеть раз,
Не прилагая к этому усилий,
Не тратя ни искусства, ни прикрас.
Княгинюшка, присядь со мною рядом.
Давно не изливала я души.
Уже и твоему приходу рада.
Мной тоже кто-то очень дорожит.
Вон, видишь, у окна стоит персона -
Души моей метущейся каприз.
Как мало он похож на купидона...
- Не так, российский первый ногтегрыз? -
И смех грудной негромкий и душевный
Из уст императрицы полился':
- Когда бы с ним встречались каждодневно,
Ооо, что бы было... В этом же я вся!
Ты погляди, как он собой гордится -
Надулся и от важности опух.
Сейчас он, как две капельки водицы -
Ни дать, ни взять, индийский есть петух, -
И снова засмеялась, отвалившись
На спинку кресла, веером прикрыв
Свой рот, твоей поддержкой заручившись -
Ты тоже засмеялась, вдруг ожив.
Такая непосредственность сквозила
И в разговоре этом простота,
Что, где находишься, ты позабыла,
Да и сама была уже не та,
Что в дверь вошла. Ты сбросила все путы, -
Тебе Екатерина помогла -
В висках сначала тикали минуты,
Сейчас душа твоя была светла.
- В нас нравственности правила с тобою!
Они вот здесь, все в нашей голове, -
И даже помотала головою
Царица: - О разумном существе
Я речь веду - о женщине! Но коли
Чувствительность врывается в сердца,
Тогда душа помимо нашей воли
Уже не сможет быть в руках Творца.
Очутишься тогда уж непременно
Неизмеримо дальше, чем ты мнишь, -
Перекрестила грудь она степенно, -
От этого уже не убежишь.
Над сердцем человек своим не властен,
Не может просто сжать его в кулак
И, подержав, вновь отпустить отчасти.
Сие не получается никак, -
И руки развела императрица:
- Считаешь, что не думала над тем?
- Заставила меня разговориться, -
С улыбкою уже сказала всем.
- Так говоришь, что ищешь ты пиита?
- Екатерина Алексевна... Да!
- Ну что ж? Я вижу сердцем ты открыта
И в жилах кровь течёт, а не вода!
Могла бы отказать тебе... Могла бы!
Да только ты, княгиня, протеже
Того, увы, кого все любят бабы,
Да и сама с ним столько лет уже.
История уж больно мне по нраву:
Княгиня, стихотворец и... Любовь!
Не мы - сердца лишь в выборе по праву
Вольны! В чём я и убеждаюсь вновь.
Я чувственна. О том уж говорила.
И твой рассказ и сердцу и уму
Пришёлся. В нём есть чувственная сила.
Как повезло пииту твоему!
Когда б за мной хоть кто-нибудь сорвался
Из дальней дали, всё преодолев.
Дай Бог один на тысячу б попался -
Удел таков цариц и королев.
А тут, глядите, женщина пиита
Безвестного стремится отыскать!
Из той страны, что Богом позабыта,
И где врагов неисчислима рать.
Сам Бог велел помочь ей в этом деле.
Григорий Александрович, ты прав,
Её сейчас представив. Неужели,
Откажем ей мы, тем любовь поправ?
Императрица даже тут привстала,
Потёмкина к себе подозвала:
- Дай обопрусь, а то сидеть устала, -
К нему прижалась, по'д руку взяла:
- Давай, командуй, генерал-фельдмаршал.
Не обессудь, что назвала твой чин, -
И шёпотом: - Не будет ли демарша?
Всего ждать можно нам от вас - мужчин!
Взглянул Потёмкин на Екатерину
И, улыбнувшись, знак подал рукой,
И тем привёл он в действие машину,
Чей механизм надёжный и простой.
Работа началась - немного шума
И разошёлся на полу паркет,
И что-то поднимается из трюма,
Преподнося собранию секрет.
Уже все приготовились к застолью -
Про эрмитажный ведали сюрприз,
Но рты свои открыли тут невольно
И возглас удивления повис.
Вот этого они не ожидали -
Из трюма показался человек.
Была царица с князем лишь едва ли
Удивлена, свой не скрывая смех.
- Встречай, княгиня, своего пиитв!
И не смотри, что он сейчас... шершав.
Сейчас пока душа его закрыта,
Но ты откроешь, ключик подобрав.
И был я, как букашка на ладони,
Которую рассматривают все!
Сейчас меня рукою кто-то тронет,
Как будто я в шерсти' и при хвосте.
Императрица веером махнула,
Меня к своей персоне подозвав.
Уже с улыбкой милою взглянула:
- Григорий, а по-моему, ты прав.
На мой манер - немножечко субтильный.
Но взгляд прямой, открытый. Цвет небес.
Ты говоришь, что он любвеобильный?
- Когда ему в ребро ударит бес, -
Императрице князь сказал со смехом
И ткнул меня он пятернёю в бок:
- Но, главное, чтоб был он человеком
И донести до сердца чувства мог.
- Ну, подойди сюда и ты, княгиня.
Вот он, кого искала столько ты.
Конечно, сердце сразу же не вынет.
Мужчины таковы же? Как коты, -
Она на князя искоса взглянула,
А тот лишь улыбнулся ей в ответ.
Царица две руки нам протянула:
- Теперь, надеюсь я, препятствий нет? -
И, наши руки взяв, соединила:
- Как говорят: совет вам, да любовь! -
Она уже с улыбкой возвестила.
- Григорий, прямо как у нас с тобой.
******
IV
Не завистью, скорее, удивленьем
Собравшиеся все поражены.
Ещё императрицы выступленьем,
Слова чьи откровения полны.
Завидовать? Но разве есть чему им?
Собрание - царицы ближний круг!
Мы у окна стоим с тобой, воркуем
И расцепить своих не можем рук.
О сём пиите не было доселе
И слуха - нате, воплотился дух!
Пойти же против радости не смели -
Есть у императрицы слово "вдруг"!
Она спора' на разные сюрпризы -
Вот и сейчас сажает нас за стол,
Что поднят в кабинет уже был снизу...
В себя ещё я так и не пришёл...
*
Когда приходят за тобой гвардейцы,
Ведут, как арестанта во дворец.
В чём в чём, а в этом уж они умельцы -
Сопроводить кого в один конец.
Негаданно-нежданно очутился
В одном из кабинетов во дворце.
Внимание привлечь чем умудрился?
Гримаса удивленья на лице,
А в голове: "Какая-то нелепость!
И одному сейчас я только рад -
То, хорошо, что не доставлен в крепость!
Оттуда точно нет пути назад".
И снова удивляюсь - одевают
Меня, как дворянина! Быть беде!
Одев же, одного вдруг оставляют.
Я думаю..., но мысли всё не те.
Нет этому разумных объяснений.
Кому так, вдруг, понадобился я?
Скорей всего из-за стихотворений!
Но для чего похитили меня?
Стучит в висках... Пока ещё не громко:
"Кто всё-таки я - узник или гость?"
И входит тут... Светлейший князь Потёмкин!
И, встав, кладёт он две руки на трость.
Он в этой позе, как бы утвердившись,
Разглядывает с головы до пят
Того, кто со свободою простившись,
Уже решению любому был бы рад.
- Так, значит, вот каков ты... Николаша!
Осталось мне руками развести:
- Меня, пиита, знает светлость ваша?
- Ты за бесцеремонность-то прости, -
Сказал, не в оправдание, конечно,
Скорей всего лишь, были мысли вслух:
- Хотелось бы узнать мне, друг сердечный -
Памфлет "Павлин" твоих деянье рук?
Хоть в этом я уже не сомневаюсь,
Но от тебя услышать я хочу.
Ты написал?
- Да, ваша светлость, каюсь!
Но не памфлет..., - дорожку я топчу
К спасению.
- Уже решилась участь
Твоя, пиит, - Светлейший в кресло сел:
- Ты влез на гору - под ногами круча,
Но Бог терпел и то же нам велел.
Скажи, откуда взял ты про Кингстоншу,
Коль был тогда я с нею тет-а-тет?
- В обычае - там рвётся, где потоньше.
Язык держать умеет сердцеед,
Которому вы сами герцогиню
И перепоручили? Но прошу
Заметить вас, что ничего в "Павлине"
Я "из избы, как сор, не выношу".
Сей анекдот лишь о часах, не боле,
О том, что ваша светлость удивить
Желала матушку царицу... Ваша воля,
Конечно, коль не смог я угодить.
- Стервец! Как стелишь. Уж на сковородке
И тот не извернётся так, как ты, -
Он встал, камзол одёрнул, крикнул: - Водки!
- Из рук моих прими-ка за труды! -
Когда вошёл с подносом камердинер.
- Так говоришь, Гарновский анекдот
Тебе поведал сей о герцогине
И обо мне? Не бойся, пусть живёт! -
Загадочно Потёмкин улыбнулся:
- А для тебя всё только началось!
Жуя, я даже чуть не поперхнулся.
- Сегодня будешь ты незваный гость.
Не только ты способен на сюрпризы -
И для тебя есть у меня один, -
И к уху моему он рот приблизил:
- Находит счастье иногда мужчин!
А боле знать тебе не нужно... Коля, -
И засмеялся, взявшись за бока.
- На всё есть Божья и царицы воля!
Тебя проводят. Ты ступай пока.
******
Жизнь преподносит нам порою сказки,
Каких себе и не вообразить,
Когда с людей она срывает маски
И заставляет сердце их открыть.
И сразу мир свои меняет краски -
Нам всё многообразие цветов,
Как на подносе, преподносят сказки,
Которыми раскрасить жизнь готов.
И ждёшь ты исполнения желаний!
Желаний - сокровенных для души
Из призразчных видений и преданий,
Которыми нас наградить спешит...
Кто? Верится? На сказку жизнь похожа?
Но что тогда так будоражит кровь?
Одно лишь слово объяснить всё может
И сказка... под названием Любовь!
******