Рассказы дебютантов международного конкурса
коротких рассказов "Радость жизни" - 2020.
* * *
ИРА БРИЛЁВА. Россия.
http://stihi.ru/avtor/ya1961
Поезд, Владивосток и тапочки.
Вагон суетливо подпрыгивал на каждом крошечном ухабе. Странная она, эта физика железных дорог. Вроде и рельсы ровные – аж до горизонта как два параллельных абсолюта, и колеса гладкие, отполированные силой тяжести до зеркального блеска. Ан, нет! Трясет и все!
Я возвращалась в Москву из очередной творческой командировки. Так я зову свои периодические наезды в «родные пенаты» – пишется мне там хорошо.
В попутчики мне попалась молодая пара, по виду сразу и не определишь, кто такие. Слово за слово – поплыл разговор, и я для себя уяснила, что парень, видимо, из «деловых» - неброский с виду, малоразговорчивый, с цепким, изподтишка, взглядом. Но ничего неприятного в этом взгляде я не подметила.
Девушка подходила под определение «ангел» - белокурая, голубоглазая и очень милая. Вот этим ее милым обаянием эта пара меня и подкупила.
Я, обычно не разговорчивая в поездах, не признающая общения с незнакомыми людьми в принципе, оттаяла, и поведала им, что я в обыкновении своем – поэт и писатель.
После этого моего претенциозного заявления парень вдруг заулыбался, и как-то внутренне расслабился, словно бы отпустил там, внутри себя, тугую пружину. А зачем она, если опасности никакой от меня не предвидится?
Мы проболтали « за жизнь» без малого часов около восьми – за пустопорожними разговорами день в поезде катится незаметно.
Они расспрашивали меня о том, как это – писать книги. Я с удовольствием рассказывала. Но где-то в самой глубине глаз парня все же таился огонек недоверия.
Я пошла ва-банк. « А хотите, я сейчас, вот здесь, прямо на ваших глазах напишу стихотворение. И хорошее! – подкрепила я свое нагловатое предложение вполне себе резонным – для меня! – заявлением номер два.
Огонек в глазах парня поменял окраску. Теперь я прочитала в них уважение. А что, «деловые» всегда уважали чужую лихость и здоровое нахальство. Во времена пиратов это называлось «авантюрой». Но дело ведь не во временах, а в действиях.
За окном мелькали заснеженные сосны, промерзшие насквозь прозрачные березы и прочий зимнее – снежный антураж.
Подумав пару минут, я накатала двенадцать строчек, почти не отрывая перо от бумаги.
« Вот! Это вам на память, - гордо, словно фокусник, доставший из шляпы зайца, сказала я, завершая тепленький еще стишок своим автографом.
Ребята молча, с восхищением приняли из моих рук листок, на котором были написаны вот эти строчки:
Вагонные окна – рамы
Для галереи картин.
Лес. В красно-белом дамы
Средь строгих седых мужчин.
Застыли в поклоне слуги,
У прУда – зеркальный паркет.
Со всей лесовой округи
Собрался здесь высший свет.
И чинно глядят на поезд,
Несущийся мимо вдаль.
За окнами – жизни повесть.
Мы – мимо неё. А жаль!
Насладившись свеженаписанными строками, парень протянул мне руку: « Олег. А это моя жена Настя». Точно! Мы же за болтовней так и не познакомились!
Наутро мы уже как добрые старые приятели угощали друг дружку припасенной в дорогу снедью. « Мы из Сочи возвращаемся. Отдыхали, - уплетая бутерброд, сказал Олег.
« А чего ж зимой-то? – удивилась я. – Октябрь в этих краях первый зимний месяц. Вон уже и снежок срывается».
« Это разве зима? Да в Сочах сейчас как раз самый сезон! Там же на улице почти семнадцать градусов и море еще теплое! - Олег обстоятельно объяснял мне малоочевидные для коренной южанки вещи. Я в море отродясь в это время не ныряла – семнадцать градусов тепла! Это ж нас холод собачий!
« Сами мы из Владивостока. А живем в Тикси. Вот там зима так зима, как задует так все и всем сразу ясно».
Настя смотрела на мужа с обожанием, свойственным молоденьким романтическим натурам. Она любила его беззаветно – это было видно невооруженным глазом. И Олег ценил эту детскую преданность. А вот это качество встречается, дай бог, у одного мужика из десяти, и заслуживает особого уважения. Уж я –то это точно знаю.
« Вот сегодня в Москву доберемся, а ночью у нас самолет до Владика. Хотим родителей навестить. Так что еще часика четыре-пять по Москве погуляем».
Мы обсудили, где можно побывать за такое ограниченное время. Сошлись на том, что даже просто побродить по Москве и то впечатлений на всю жизнь.
« На Арбат загляните, по Тверской прогуляйтесь.
Да на Красной площади сфоткайтесь.
Вот и время пролетит!
Хорошо еще, если уложитесь, - советовала я.
Минуты неумолимо бежали, приближая наше расставание. День клонился к вечеру, за окном красивым сиреневым пламенем разливался вдоль горизонта закат.
Никто не питал иллюзий – дорожные знакомства редко длятся дольше, чем само путешествие.
Мы стали собирать вещи. Ребята укладывали свои свертки в огромную сумку. Туда же отправился и мой пакет с едой, заботливо упакованный Настей. Пригодится еще! Я уже, считай, дома, а им еще пол-планеты облететь надо.
Я переоделась, спрятала в сумку дорожные бриджи и майку и тут только заметила, что с моих древних, объехавших со мной полмира, пластиковых тапочек отвалилась розочка – цветок-украшение, которое обычно приклеивает неизвестный никому китайский дизайнер на все подряд, чтобы сбагрить товар первому попавшемуся покупателю. Но эти мои тапки были поистине легендарными! Они выручали меня добрый десяток лет, и теперь, когда вышел их срок, и пришло время нам расстаться, я даже немного загрустила. На одном тапке розочка красовалась сиротой казанской, а другой теперь был облезлым, как и положено башмаку-пенсионеру.
« Эх,- посетовала я, - эти тапки – почти что мой талисман. Да, жаль, но придется их выбросить. Всему когда-нибудь приходит конец, - последнюю фразу я произнесла в качестве утешения самой себе.
Я сняла тапки, завернула их в газету и отложила в сторону. Уложив чемодан и переодевшись, я засунула сверток с тапочками в пакет, в котором собралась всякая мелочевка: остатки еды, салфетки, пластиковый стаканчик и всякая прочая дребедень, без которой в дороге трудно обойтись.
Поезд подкатил к вокзалу, и мы, распрощавшись по всем правилам, расстались, чтобы, скорее всего, больше никогда не встретиться.
Я приехала домой, и, чувствуя усталость с дороги, приняла душ и камнем рухнула в постель. Последняя мысль, которая посетила меня перед сном, была о не разобранном чемодане и вещах, приехавших со мной с юга: « Да бог с ними. Завтра разберу». Я – хорошая хозяйка, а вид кучки не пристроенных на место вещей всегда выводит из себя любую домовитую женщину. Но усталость была сильнее домовитости, и я плюнула на все до завтрашнего утра.
Утром - благо, на следующий день очень кстати выдался выходной - я, выспавшись как следует, проснулась ближе к обеду.
По выходным в нашей семье всегда совершается освященный временем ритуал: варится замечательно вкусный кофе и медленно, со знанием дела, этот кофе смакуется, сопровождаемый бутербродами с сыром. Это умопомрачительно вкусно! В будни все это категорически некогда делать, и поэтому мы свято следуем этой субботнее-воскресной традиции уже много лет.
Но тут вдруг выяснилось, что хлеба в доме ни крошки. А бежать в магазин с утра, и портить себе воскресное утро было верхом неразумности.
« Постой, у меня, кажется, осталась из поезда пара кусочков, - вдруг вспомнила я, - сейчас я их найду, - обнадежила я мужа, и полезла в заветный, не разобранный с вечера, пакет.
« Кстати, помнишь мои знаменитые пластиковые тапочки, - спросила я его, роясь в пакете, - так вот, они, наконец, почили в бозе. Представляешь, я их таскала по всему свету почти десять лет! – среди свертков в пакете мне все не попадался нужный, но я не сдавалась.
« Это были тапочки – долгожители. Среди пластиковой обуви надо кинуть клич, чтобы им соорудили памятник! И я собираюсь похоронить их с честью, а не просто выбросить на помойку».
Моя речь затягивалась. Устав рыться в пакете, я стала последовательно выкладывать на пол свертки и сверточки, которыми он был набит до самого верха.
Я давно заметила, что, вместо того, чтобы выбросить все это совершенно бесполезное барахло где-нибудь на вокзале в ближайшую урну, мы всегда, с завидным постоянством, достойным более достойного применения, тащим домой накопившиеся в вагоне свертки, пакетики и прочую ерунду, чтобы аккуратно выбросить их дома в наше родное мусорное ведро. Парадокс! Но все и всегда делают это.
Я, наконец, нашла сверточек с тремя раскрошившимися кусочками хлеба, и торжественно вытащила его на свет божий.
Но, странное дело - тапочки мне среди этого огромного вороха пакетов и пакетиков почему-то не попались.
Заинтересовавшись этим неожиданным феноменом, я отложила хлеб в сторону и перерыла пакет еще более тщательно.
Нет, как нет! На самом донышке я обнаружила маленький газетный сверточек. Газетка сильно смахивала на ту самую, в которую я вчера завернула пресловутые тапочки-ветераны.
Но велико же было мое удивление, когда, развернув это сокровище, вместо тапочек я обнаружила там вполне добротный кухонный ножичек, чайную ложечку и посудное полотенечко, в которое все это было завернуто.
Мгновенно сообразив, что произошло, я разразилась громким хохотом.
Мой муж, недоумевая, смотрел на меня, и никак не мог взять в толк, что могло меня так развеселить.
« Представляешь, - сквозь смеховое бульканье смогла я как-то выдавить из себя, - мы перепутали пакеты, и теперь мои тапочки летят во Владивосток».
Смеялись мы очень долго. И теперь, когда я вспоминаю эту историю, у меня всегда улучшается настроение. Как знать? Может в этом есть какой-то скрытый смысл, и мы когда-нибудь снова встретимся с Олегом и Настей, чтобы уже вместе похохотать над этой забавной ситуацией. А может и для чего-то еще…
* * *
ГЛАВАРЬ.
Мне подарили корзину живых раков. Раки были кряжистые, все в бугорках зеленого мшистого хитина. Они бесконечно шевелили усами, вращали черными выпученными глазищами, и с первого взгляда казалось, что в корзине закипает серо-зеленая, злобно шипящая пена.
Среди всех выделялся один рак. Он был крупнее своих приятелей, с огромными – со спичечный коробок – корявыми клешнями. Панцирь его был подстать клешням – корявый и огромный.
Рак громко шипел, пуская мыльнообразные пузыри, и настырно лез по головам товарищей, пытаясь выскочить из корзины.
Я взял его в руки. Ему это страшно не понравилось, и он больно цапнул меня за палец остро заточенной клешней.
Выронив рака, я побежал на кухню за йодом и пластырем.
Рак, гремя клешнями по полу, резво поскакал куда-то в сторону шкафа. Пока я зализывал раны, прошло минут десять.
Я вернулся в комнату. Корзина стояла на месте, её обитатели тоже были на месте. Отсутствовал только большой рак. Я мысленно обозвал его Главарем и стал озираться, пытаясь определить, куда он заполз. Я заглянул под диван и под шкаф – рака нигде не было. Я обошел комнату по периметру – никого.
« Ну и черт с тобой, - подумал я , - и пошел ставить кастрюлю с водой на огонь – остальные раки дольше ждать не могли.
Пока я возился на кухне, в комнате послышался какой-то шум. Я пошел на этот странный шум и не поверил своим глазам – по всей комнате ползали раки. Корзина с аккуратно разрезанным боком стояла там, где я её оставил. Главарь, пользуясь моей беспечностью, выполз из своего укрытия, распорол корзину и освободил своих товарищей.
Я смотрел, как раки захватывают все новые и новые площади, но стоял, совершенно не зная, за что браться: то ли ловить раков, то ли заряжать в видеокамеру новую кассету.
Из замешательства меня вывел пребольнющий укус сзади. Главарь тихо подкрался и куснул меня клешней за ногу.
Озверев от боли, я стал голыми руками хватать раков и таскать их на кухню, где уже закипала на плите вода с укропом.
Управившись, я сел на табурет и устало сгорбился. Этот огромный рак совершенно измотал меня.
Через пятнадцать минут все было кончено. Я вынимал из кастрюли покрасневших раков и складывал их на блюдо.
Последним мне попался Главарь. Я положил его поверх краснеющей кучи собратьев и сел напротив.
Я смотрел в его воинственно выпученные глаза, на победно торчащие огромные усы и у меня по щекам потекли слезы. Он не сдался. Он победил. Даже после смерти он бросал мне вызов. Я не смог его съесть и просто похоронил во дворе.
* * *
ГАСТРОЛИ.
Один мой хороший знакомый – продюсер. Очень продвинутый человек и большой любитель разных сверхнеобычных проектов.
Однажды ему в голову пришла совершенно невероятная идея. Как истинно деловой человек, не теряя ни минуты, он быстро воплотил эту идею в жизнь, и вот что из этого получилось.
Представьте: гастроли чукчей в Африке.
Вокруг песок, солнце, жарища – дикая. Артисты, как им и положено - в шубах – чукчи ведь! Песцов - соболей на костюмы не пожалели, на ногах – унты, все расшито ярким цветным бисером в лучших национальных чукотских традициях. Красота!
Африканцы настоящих сибирских мехов никогда не видели, но от бисера просто обалдели - глаз оторвать не могут, как выяснилось - бусы у них, в отличие от соболей, на вес золота.
Первыми должны выступать танцоры, изображающие северных оленей. Вы вдумайтесь. В Африке про север, конечно, слыхали. Но вот про оленей…?!
И оказалось, напрасно про чукчей анекдоты рассказывают, сообразили они, что оленеводов среди негров маловато, но вот верблюды где-то здесь должны водиться. Хореограф труппу собрал, задачу поставил и сделал знак ведущему – начинай!
Концерт напоминал поход сумасшедших в сауну.
Распаренный конферансье в раскисшем от жары фраке, с мокрым полотенцем на голове, объявлял номера. Обезумевшие от жары танцоры кучей бродили по сцене, изображая караван верблюдов. И ничто: ни окрики хореографа, ни оживленная музыка « Танца северных оленей» не могла заставить их двигаться быстрее. Кое-как пережив первый номер, артисты решили стоять до конца.
Следующей по программе шла песня о Родине. Что-то о бескрайних снегах и вечной мерзлоте.
На сцену вышел оркестр и заиграл на национальных северных инструментах. Это такая скобочка с резиночкой, которую держат в зубах.
От незнакомой, резко звучащей мелодии, в рядах зрителей наметилось оживление. И, наконец, солист запел.
Через минуту за кулисы прибежал переводчик и сказал, что он не знает, как объяснить залу, что такое холод, сугробы и полярная ночь. После короткого совещания решено было перевести эти понятия так: « В темной жаркой пустыне, где от жары умирает все живое полгода солнце стоит в зените, но люди продолжают там жить и им это даже нравится».
Песня садомазохистов! Когда номер закончился, зал ревел от восторга – видимо, переводчик, не подвел.
Следующим по программе выступал фокусник. Он должен был вынимать из шляпы живого кролика. Но бедное животное, получив солнечный удар, так и не дотянуло до выхода на сцену.
Делать нечего – номер есть номер. Решено было вытаскивать из шляпы дохлого кролика.
Фокусник имел бешеный успех. Срочно прибежавший за кулисы переводчик, спросил, чем это так восхитительно пахло со сцены и нельзя ли источник этого дивного запаха продать вождю, сидевшему в зале в первом ряду.
Фокусник, не раздумывая, обменял дохлого кролика на старинный английский мушкет и корзину ананасов в качестве бонуса.
Но какой же серьезный концерт без классики!
Случайно попавшая на гастроли по Африке балерина, безжалостно упакованная традициями в балетную пачку, сидела под пальмой и ждала своего выхода на сцену.
Но за десять минут до ее номера выяснилось, что – о, ужас! - нет никакой возможности подключить в электросеть древний кассетный магнитофон с фонограммой, под которую она должна была танцевать, из-за отсутствия этой самой электросети в радиусе примерно трехсот километров от сцены.
Балерину отпоили валерьянкой и предложили в качестве музыкального сопровождения уже известный зрителю оркестр национальной чукотской музыки.
Выбора не было, и вот впервые за все время существования классического балета «Лебедь» Сен-Санса умирал под звуки народных инструментов с явно выраженным северным колоритом. От резких непривычных звуков лебедя иногда корежило, но это делало его гибель еще более правдивой, и в целом, танец от этого только выиграл.
Полуживой от жары конферансье наконец объявил антракт. Совершенно обессилевшие артисты молили бога о скорейшем окончании концерта.
Лишь один человек не потерял присутствия духа – это был продюсер. Потирая руки от удовольствия и загадочно улыбаясь, он вслух обдумывал идею нового, еще более захватывающего проекта – в качестве ответного визита он уже планировал гастроли африканцев на Крайнем Севере. Причем в национальных костюмах. О таком интересном проекте не мечтали даже в Голливуде! А заодно чернокожие братья и песни наши научатся понимать, и, наконец, узнают, что такое сугробы, зима и полярная ночь.
==================== ====================
ВИКТОРОВА АЛИНА ЕВГЕНЬЕВНА. Россия.
ПРИЧИНА БЫТЬ
Он часто любил гулять один. Чувствовал себя живым, что ли, не запираясь с комнате с давящими стенами и сумрачным светом, с; приторным запахом свежей выпечки, слышавшимся из угловой пекарни. Выходя из дома, глядел на машины, считал их, как в детстве, когда все было спокойно, и он чувствовал себя счастливым. Слушая пение птиц, невольно погружался в те счастливые моменты юности,где они, играя с сестрой в салочки, делали вид, что не слышали маму, звавшую их на обед. Тогда было все хорошо. Тогда и мама была ещё. Нынче нет и ее. Бродя по узким улицам, всегда улыбался прохожим, будто делился; счастьем, которого не было. Его искривившийся в лучезарной улыбке рот выдавал рвущееся одинокими вечерами сердце. Мысли окутывали его, воспоминания терзали; душу. Вот снова бокал, виски, лёд. Тишина. Слёзы. Радость от очередного прожитого дня, жить который не хотелось вообще-то.
Как-то девочка сказала: « Вы очень хороший художник». Он улыбнулся, стал учить ее рисовать дерево, мама увела, провожая хорошего художника презрительным взглядом. Хорошего и одинокого.
Кажется, алкоголь и вечный душевных холод действительно влияет на внешность человека. Он был опрятен, одежда глажена, приятно пах. Но уж морщины на щеках, да будто не засохшая слеза, и, кажется, от соли снова чешутся глаза.;
И вот в один из таких вечеров, он чувствовал себя предельно; плохо, стал вновь звонить случайным номерам, стараясь услышать хоть каплю радости в одном из неизвестных голосов. Вот раз гудок, второй и третий, и снова оборвался тот звонок. Невольно вспомнилась мама, автоответчик,; и тот уже не работал, да и голос забывался и терялся в мыслях. «Это плохо,»-думал он, держался за последние ниточки. Тщетно. «Может, и мой черёд пришёл,»-; крутилась постоянно в голове мысль, похожая на бумеранг, что возвращается вновь и вновь. Вот уж терпение на исходе. Нет выхода и нечего его искать. Закрывшись в комнате, сел на пол, начал рассуждать. И думал: «вокруг нет никого, и далеко ведь тоже никого. Нет ни родных, ни друзей, сосед и тот уж переехал. Разносчик почты, тот всегда; сердит, из него слова вытащить; нельзя». И вот уж тянется рука к ножу, что не помыт с обеда. «Была бы мама, было бы как прежде, всегда поддержит, выслушает и даст поплакать на плече, хотя, когда она была жива, и плакать вовсе не хотелось.» Тут палец вырисовывает уж второй узор на тонком, остром лезвии ножа.; Порезался. Ничуть не больно, неприятно, лишь катится из пальца струйка густой крови. «И были ж у меня друзья, они ушли, как будто не было меня. Не нужен никому, себе не нужен тоже. Вся моя жизнь одна игра, и я в ней закулисье.»
Молчание
....
Снова тишина
«Быть может, стоило мне завести собаку.»
И резкий вздох, он ведь последний, и рвущаяся вверх рука, и нож блестит от света лампы.
Миг.
Тишина.
И вдруг из-за окна послышался собачий лай.
И по щеке бежит горячая; слеза.
--
====================== ==========================
РАИСА КРИНИЦКАЯ. Россия.
http://stihi.ru/avtor/thetalife
МОИ ИСТОРИИ
СЧАСТЬЕ
Память возвращает меня в те далёкие года, когда дети мои были младше сегодняшних внуков. Когда сила, энергия и молодость составляли одну прямую. И жила я тогда не в городе, а в таком месте, воспоминания о котором вызывают противоречивые чувства печали и радости. Радость оттого, что это была моя жизнь, и печаль, что всё ушло в прошлое. Только сейчас, спустя столько лет, в полной мере понимаю, какой счастливой была в те годы. Сколько было свободы! Душевной свободы и покоя! Какие просторы меня окружали! Тайга. И вся моя! Просто такое чувство. А теперь только и остаётся, что благодарить память за возможность вернуться в тот рай.
Лето. Раннее утро, но солнце уже взошло. Босоногая, в лёгком сарафане я выгоняю корову на пастбище. Мне и в голову не приходит, что можно наступить на битую бутылку или змею. Бутылок здесь просто нет: места безлюдные, охраняемые. А вот змеи есть и немало, но я об этом не думаю. Не боюсь их. Может потому они никогда не появляются у меня под ногами. Корова моя, Зорька, уже мирно пасётся. Травы – сколько глаза видят! А цветы! Лесные пионы! Белые, розовые. Светлыми пятнами по полю. Весной на этих же местах ландыши. Целые поля ландышей! Крупные, упругие. Это не те, что растут в пригородных лесах, чахлые и низкорослые, отравленные выхлопными газами. Здесь воздух чистый, лечебный. Я не спешу домой. Иду к ручью в надежде увидеть косуль, которые часто приходят сюда в определённое место возле обрыва. Милые, прекрасные создания! Они уже на месте.
Ложусь на землю. В густой траве меня не видно. Подо мною обрыв в два метра и я смотрю на них сверху вниз. Всё в мою пользу. Тихая безветренная погода тоже. Их семь штук. Самочки пьют воду и просто стоят на открытом месте. Так им не досаждают комары, а днём, когда пригреет солнце – слепни и оводы. Самец немного крупнее. На его голове рога. Миниатюрное повторение лосиных, но с меньшим количеством разветвлений. Он вертит головой и ушами. Никакая опасность не грозит его стаду пока он на посту. Настоящий часовой. А какие красивые глаза! Тёмные, большие как сливы. И внимательные. Для меня было настоящим открытием услышать, как они лают. Такие утончённые и вдруг лают. Потом привыкла к этому «ав–ав». Я могу долго любоваться ими, но пора домой. Так же тихо ухожу, как и пришла. Не хочу пугать, ведь косули могут больше не прийти туда, где есть опасность.
Этих животных ещё называют козами, но они настолько грациозны, что такое название кажется оскорбительным. Вижу, как подрагивает кожа на мускулистых ногах, как они машут маленькими хвостиками, отгоняя насекомых. Мне доводилось видеть их в беге. Какие прыжки, до четырнадцати метров! А ещё эти животные – настоящие нарушители государственной границы. Одному Богу известно, как можно на скаку «просочиться» сквозь плотно натянутую колючую проволоку, расстояние между рядами которой всего десять сантиметров, оставляя для пограничников свои «визитные карточки» - клочки шерсти на узелках проволоки.
Возвращаюсь домой: пора снимать с постов своих питомцев – восточно-европейских овчарок.
* * *
НОСТАЛЬГИЯ
Знаете ли вы такого человека, который хотя бы раз в жизни не «вернулся» в своё детство? Я не знаю. И с годами всё чаще хочется заглянуть и извлечь из тайников памяти те далёкие по времени и такие близкие по духу моменты, чтобы каждый раз поражаться искренности, чистоте и свободе маленького сердца маленького человека.
Вот я на даче. Мне пять лет. Сюда на летний период вывозят наш детский садик. Место сказочное! Хвойный лес! Деревья, как мне кажется, до неба. Вокруг чистота. Земля покрыта слоем прошлогодних хвойных иголок. Никаких кустарников. Сквозь просветы между стволами сосен видны корпуса дачи. Мы на прогулке. Я сижу на корточках и наблюдаю за муравейником. Просто смотрю и радуюсь. Прихожу в восторг оттого, что малюсенькие муравьишки так ловко и быстро бегают по земле, усыпанной иголками, и не боятся заблудиться. Бегают по стволу дерева и не боятся упасть. Какие смелые! Вижу, как при встрече трогают друг друга усиками и лапками. Мне радостно, что они такие дружные. Недавно я нашла жука-оленя – или как его ещё называют – жука-рогача. Это самый большой жук, каких я видела, даже больше моей ладошки. Его рога, такие красивые и блестящие, похожи на рога взрослого животного. Так и хочется их потрогать. Но я уже знаю силу этого оружия. Жук сидел на пне, и как мне показалось, спал. Но стоило поднести к нему руку, тут же принял боевую позу. Поднялся на передних лапках так, что его рога возвысились над туловищем и немножко разошлись в стороны. Мне он казался смелым и грозным. Я так обрадовалась своей находке, что тут же захотела позвать всех ребят. Но, представив, как они с ним обойдутся, сразу передумала. Мальчишки затаскают по рукам или устроят состязание, чью палку жук сильней сожмёт своими рогами. Он это делает как рак клешнёй. Я погладила находку по твёрдой спинке или крылышкам и оставила его на своём пне. В этом лесу столько всякой живности, что даже за лягушкой можно далеко ускакать, если бы не бдительные воспитатели. А мне очень нравятся лягушки со своей прыгучестью на лапках-пружинках. Однажды, на какой-то праздник, мама пригласила гостей. Дело было к вечеру, а в это время суток у колонки с водой собиралось множество лягушек. Поймав четырёх зелёных красавиц, я довольная побежала домой порадовать маму и всех остальных. Когда я появилась на пороге, гости с визгом вскочили с мест и разбежались по всей квартире. Я от такой неожиданной реакции разжала руки и уронила всех лягушек на пол. Они тоже, как и гости, разбежались по всей квартире. Потом пришлось собирать их по всем углам, а гости в это время сидели на диване и стульях. Мама не ругала меня за этот «сюрприз», потому что понимала моё желание порадовать других и порадоваться самой. В то время меня всё приводило в восторг: длинные лапки паука, тоненькая «талия» у муравья, разноцветные красавицы - бабочки, изящные гусеницы и то, как они ползают. Я сама пыталась ползать как гусеница. А дома, в саду, не могла налюбоваться на майских жуков. Они такие зелёные и зеркальные! А как жужжат в полёте! Радость переполняла сердце, когда я просто на них смотрела. Тогда, в детстве, они были частью моей жизни. И теперь, спустя много лет, гуляя со своей внучкой, я вдруг услышала такое знакомое и забытое, родное жужжание. Это летел майский жук! Прямо из детства. Алина (так зовут мою внучку) заметила, куда он сел, и с радостным возгласом побежала посмотреть, что это такое. Я посадила жука на ладошку и сама радовалась, как ребёнок. Если в моём детстве их было в избытке, то здесь, в подмосковном городе Королёве я увидела этого жука впервые за восемь лет. Моя же внучка не видела их ни разу. В том, как она любовалась прекрасным творением природы, как нежно, с любовью смотрела на жука, я узнала себя в своём детстве. Так приятно было смотреть на реакцию внучки, что в голове моей рождались строчка за строчкой и постепенно превратились в стихотворение:
Смотрите! Я поймала майского жука!
Раиса Криницкая
http://stihi.ru/2009/12/26/7873
Смотрите, я поймала майского жука.
Потом с ладошки улетит он, а пока
Спешу его я внучке показать.
Ей будет, что подружкам рассказать.
В глазах малышки искорки сияют.
Она любуется, как лучики играют
На крылышках зеркальных у него.
А жук сидит и не боится ничего.
Мы слушаем, как майский гость жужжит.
Играет усиками, лапками шуршит.
А мне всё кажется, что сквозь года гляжу –
Ведь это детство на ладошке я держу!
* * *
«ГАДЫ»
Змея никогда не ужалит из любопытства. Не трогай её, и уползёт подальше от опасного человека. Непонятно, за что их обозвали гадами. Моя дочка, когда ей было года четыре, сказала что это «скользюки». И действительно, разве есть ещё такое живое существо, которое так ловко, безупречно скользит по любому грунту, будь то песок, камни или земля. Для её передвижения трудно подобрать более точное сравнение. Она и по воде скользит и по тонким веткам на дереве.
Помню, когда было мне двенадцать лет, катались мы с подружкой на велосипедах. День выдался нестерпимо жарким, и мы остановились у речки Сандуган, чтобы освежиться в прохладной воде. Спуск к реке был крутой, а чтобы его не размывало при наводнениях, засыпан щебнем и камнями. Желание искупаться гнало нас вниз к воде. Но уже на середине спуска мы замерли от неожиданности: на камнях, свернувшись кольцами, лежали змеи. Они были совсем рядом. Я оглянулась, и холодок пробежал по коже. Змеи лежали там, где я только что спускалась. Моя подружка тоже стояла в оцепенении. Змеи были вокруг нас, и ни одна не сдвинулась с места. Некоторые просто приподняли головы. Мы явно не представляли для них угрозу. Купаться перехотелось. Аккуратно, внимательно глядя под ноги, мы двинулись обратно. Стоя уже на дороге, мы попытались сосчитать, сколько же этих живых колец решили одновременно погреться на солнышке. Их было двенадцать, но это те, что попали в поле зрения. Оставив такой экзотический берег в покое, мы поехали дальше. Нам и в голову не пришла мысль, что можно забросать змей камнями или просто разогнать палками. Для нас они были частью природы, в которой жили и мы сами.
В памяти возникает ещё один случай, который произошёл в Лосиноостровском заповеднике. Гуляя с другом в лесу, я увидела мужчину с собакой. У его овчарки проснулся охотничий инстинкт, и она занималась тем, что стаскивала с кустарников висящих на ветках полозов и перекусывала их. А мужчина с довольным видом сообщил нам, что его пёс задавил уже шесть или семь гадюк. Мы стали объяснять, что это никакие не гадюки, иначе его собака была бы давно ужалена, что это безобидные полозы, которые просто греются на солнышке. Да и период, видимо, брачный. Весна всё-таки…Напрасно мы пытались призвать хозяина собаки к чему-то разумному. В его глазах было такое неподдельное удивление и недоумение после всего услышанного, что стало понятно – слова застряли где-то на полпути. Вот и подумайте, кто относится к гадам.
В одной из заповедей говорится: «Не навреди». Это относится к нам, людям, которым животные приносят куда меньше вреда, чем мы им.
==================== ==========================
СЕМЁН ВАВАЕВ. Россия.
«Сказочный рассказ о молодцах Ермоле и Егоре»
Жили-были молодцы Ермола и Егор. Да прибыли они из краёв чужих да стран иноземных. И в странах этих вели бой с супостатами незнания и неграмотности. Кто знает, кто ведает сколько они были в разлуке с родиной своей да с людьми её населявшими, драгими им людьми. Воротившись на земли родные, преисполняла их радость сердечная, а горе, до сих пор томившее душу, мимолётом отступило.
Встречали их жёны – благовестники покоя и уюта, дети – цари нашего верного будущего, да старики – предшественники нашей нынешней славы. Да расцеловывали они друг другу чёла, обнимались да отвязаться друг от друга не могли, женщины и дети радовались, а старики утишались картиной сей радости жизни и мыслью о благородно прожитом веке. Да рассказать всех историй им не хватало памяти и слов, множество всего случалося в их каждом мире. Лишь рдел Егор и рдел Ермола от позабытых ласк и признаков любви.
И сколько слов не говори, не передать тому, кто не испытывал сей радость жизни – после долгих лет, вновь оказаться дома.
Как многий знает человек, привыкли ожидать гостей на всей родной земле столом накрытым да роскошным. И ожидали наших молодцов Ермолу и Егора кушанья всевозможные чтоб можно всем насытиться да было много сил, печь жаркая чтоб после кушаний разлечься, отдохнуть, и тёплый дом чтоб был поддержкой сей долгожданного горячего приёма, да душу пуще прежнего всей силой согревал.
Ермола да Егор своих то жён поцеловав, были приглашены к радушному приёму, за стол, что яствами был сей перегружён, напасть на вкусное им шанс придали. Уселися за стол огромных сей парочка немалых мужиков, да по три места заняли и были очень рады. Но были благородны да усадили в близь и всех людей родных, всех тех, кого считали нужных – отцов и матерей, сестёр, братьёв да жён с детьми. И каждый был им рад, уста всех были сладки, да всё расспрашивали и им покоя не давали, и лишь сказал отец: «Оставьте их в покое! Чтоб полчище историй рассказать да все свои уменья показать каждому молодцу потребность есть в еде и дайте впрок насытиться как в первый раз за век!»
И в ту секунду у молодцов глаза на раз вновь загорелись, с их уст давно уж слюни потекли, ведь все те годы бренные вдали от дома, лишь представлялися во сне борщи, блины всё со сметаною и салом, нельзя про русский хлеб домашний забывать, ведь только он приносит сил и насыщенья, без хлеба, что без рук и ног, и лишь болтается беспомощная плоть, но с хлебом со своим, уж с ним то всё всегда иначе, уж издавна насыщен и хранит в себе он кропотливый труд, что испечён со вложенными силами деяния благого.
А стол домашний в сей пору осыпан был изрядно. Похлёбки, что весть щами называли, блины овсяные, ржаные на меду, и пироги. И питиё, конечно, а как же без него? И на столе оно, понятно, было. Хотел бы обо всех яствах я рассказать, но время жалко ваше мне, а на пороге уж потёмки, ведь денно нощно рассказать не хватить времени о всей насыщенности русской кухни.
Эх, да, мой дорогой читатель! У самого слюна уж потекла от своего рассказа, но скажу коротко о сем столе, что не один из величавых, святейших и благочестивейших царей не видывал своими зрелыми очами впредь такого щедрого застолья и пусть и не бывало в нём посуд серебряных и золотых, но как насыщен дом душою, смехами и счастьем, любой король династий европейских вновь позавидовал бы данностью такою, да каждый бы и все богатыри вместе не взялись праву отведывать хоть четверть кушаний сего стола, у них порвались бы все платья и распирались все животы.
Но молодцы, Ермола и Егор, и лишь они для всех своих родных величественнее, святее и краше, чем любой царь Горох, пусть даже он неплох, и больше просвещенья в них чем в каждом короле заморском, пусть был бы это какой-нибудь там Людвиг или волшебник Гудвин, для них немыслимы их речи, ведь родные уста слаще и внемлять для каждого их легче, а богатыри Илюша да Алеша с их силой всевозможной, сложили бы мечи, ведь наши молодцы как трижды три богатыря и вширь, и ввысь, без них дела для всех сошлись намного плоше.
И вот пришёл тот самый миг, достойны наконец и молодцы вкусить домашнего питанья, да оценить сии старанья скатерки красою самобранки, что славит мир, ведь всё готовкой славно под руковождением всей женской длани и всех её десниц, и шуйц. А Егор с Ермолой во всём рассказ мой оправдали, глаза их рук не знали, а брали всё вперёд с запасом. Но не помыслите, не ради жадности они каждой кусок хватали, а чтоб уважить дом родной и пробовать любое кушанье хозяйки.
На них смотрели, умилялись и лишь говаривали: «Весть как же вы без нас питались, должно быть сеном и ручьём?» Всем было ясно и без слов, сейчас ответа не дождёшься, когда я ем, то нем и глох и пусть вокруг переполох, я сердцем чую все ненастья и нет до них сейчас участья. И ели, ели неустанно, а если вдруг набили брюхо, но вкусностей их ещё много ждёт, делились всем да выпивали, и горя все тотчас не знали.
Знакомо также всем и даже малышам украткой, что дом то греет всех снаружи, но в меру питиё всем греет нрав и душу. И хорошо известно то, на нашей родине оно давно, и первым, что на ум пошло, развеселиться и пуститься в танцы. Ермола и Егор, не находя калош, пустилися играть на балалайке и воспевали песнь ночной лужайке, а как же вся земля родная хороша!
И сколько было сказано любезных слов, о красоте их жён, о взрослости детей, о мудрости и всём почёте, что возложен был на всю жизнь седую стариков. Отец был рад, хоть не нашёл он слов, да и всю жизнь он был немногословен, недосказание не делает его глупей, а впредь - серьёзней и мудрей. А мать же их родная всегда велела спать детям, что лишний час играя, режим не соблюдали, хотя никому и не мешая.
Но в пору было бы и нам укладываться спать, хотелось бы чтоб вечер не кончался, но сколько ещё будет таких же вечеров, семейных посиделок под свечами. Ведь главное во всём, чтоб все остались бы здоровы и лишь взрослели, не старея, годами были лишь верней своим родным, своим словам, а вечера такие будут и не раз, лишь главное, чтоб где-то люди ждали нас, и они придут, Ермола и Егор, в тот самый лучший час в родные земли и радость покорит сердца навеки, о как же долго ждали мы всех вас!
Сейчас они уж спят, лишь в грёзах предвкушая новый день и станут они, разбуженные солнцем иль воплем петуха, а не ударов звонких в нужный час. Иль поцелуев нежных и тепла, а не прохладных мест в лачужке, куда их поневоле судьба вдруг завела, сказав быть странниками чуждого покоя.
В ближайший день проснулся вдруг Ермола, и вышел он во дворик, завидев там Егора. Прошлись они вдали от им знакомой суеты, прошлись по тропке возле речки, прошлись по лесу чтоб дышалось легче и было сказано ими в один знакомый глас:
- Вся радость жизни здесь для нас – быть на родной земле, быть средь родных знакомых глаз, поддерживать во всём их начинанья, порой, забыть про личное сознание, ведь лишь они нас примут как мы есть, забудут впредь и собственную честь, не будут сами лишний раз пенять, хоть то и требуется внять. Их слово вряд ли будет льстиво, окутано подслушаньем и лживо, а выслужить нигде мы данного не смеем, и лишь взаимною любовью ответить мы сумеем.
И после сиих слов, они лишь воротились в сторону их дома, а речь такую не заменить уж на другую, пусть слышали её только они, да лес, что их не выдаст, ведь знает ценность он и слова вес.
==================== ==============================
АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВ. Россия.
Тихий утренний ветерок
Тихий утренний ветерок , раскачивал молодые кудрявые берёзы, иногда усиливаясь. С утра погода не задалась : на небо понабежали тучи разных размеров, грозя проливным дождём, по грязным, еле высохшим лужам, с грохотом проносились по дороге оголтелые водилы, бибикая переходившим дорогу прохожим. Детвора постоянно кидала в пролетавшие мимо машины камнями, после этого все сразу убегали, но один убежать не успел. Мальчик попал в проезжающий мимо джип , который остановился через несколько метров и оттуда вылез хмурый мужчина. Он был такой здоровый, что когда он вылез хулиган долго стоял на месте и соображал :» Как же получилось, что такой кабан залез в такую маленькую машину ? Автомобиль на фоне мужчины казался очень миниатюрным и хрупким..изделием. Наверное его туда прямо на заводе запаковали подумал мальчик., которого звали Миша Коробейников.
Ребята стояли чуть поодаль и смотрели чем всё закончится. Мужчина подполз медленно к мальчику и грозно произнёс : «Кто ?»
Не не понимая фразы, мальчик Миша стоял и молчал , тихо помаргивая глазами и при этом сжимая от бессилия кулачки. Мужчина огляделся вокруг и нервно дёрнул плечом и опять невнятно спросил : « Я спрашиваю, кто ?»
Мальчик решил поиздеваться, невинно произнёс : « Они это !»
Мужчина, немного не поняв ответа , поглядел на стоявших чуть поодаль у ларька подвыпивших мужичков. Стало заметно, как люди стареют от испуга .
Мужик стал медленно пятиться к машине .Потом прибавив скорости он побежал и крикнул : «Больше я сюда не приеду!!» .
Миша шёл домой и напуганный и радостный , что так легко вышел из трудного положения.
Дед его ещё с самого утра уехал в город по делам, там осталась одна бабушка, она с самого утра не вставала . Обычно она с самого утра часов с шести всё суетилась., а сегодня она всё спит и спит. Но дедушка уехал, а Мише , как ребёнку было не к чему..Мальчик всё брёл и брёл домой размышляя в слух : «Ну вот я и и подошёл к дому промелькнуло в голове у Миши, когда он увидел знакомый угол сарая. Из-за соседского забора показалось чьё-то бесформенное лицо и медленно сползло. Вниз по плетню, указывая куда-то пальцем. Мальчик бросился бежать к дому, опасаясь, что это какой-то страшный сигнал и что с его родными что-то случилось.
Подбежав к крыльцу , ребёнок остановился , как вкопанный возле окна и стал прислушиваться к тому, что происходит в доме.
: «Внучёк , ты что стоишь-то , на улице уже холодает» вдруг раздался такой знакомый до боли в сердце голос ! Бабушка, а я тут такое видел !! Я видел какого-то странного типа., помоему он умер! Он так падал замертво.
- «Где ты его видел ? Покажи ?! Может чем и поможем ему…»
Лёгкий ветерок качал ивы, свесившиеся над местным деревенским прудом.
Миша шагал рядом с бабушкой и у него всё клокотало от радости .
«Бабушка , вот он, этот тип ! Смотри ! « крикнул мальчик на лежащего в луже мужчину. Бабушка посмотрела и рассмеялась. Её смех был похож на звенящий поддужный колокольчик, который вешают на тройку лошадей проносящуюся по дороге.»
Бабушка, а почему ты смеёшься ? ; Спросил Миша !
Она перестала заливаться и сказала с трудом сдерживая смех : « Посмотри разве может мёртвый человек лёжа в луже одной рукой щупать свой карман, в котором лежит только, что выпитая бутылка самогона, а второй барахтаться в этой самой луже пытаясь встать». Это наш сосед ! Таким , как он не надо быть он плохо себя ведёт , и жена его покарает за это. А вот и она идёт со скалкой.
Пошли отсюда, милок , когда взрослые люди разбираются , лучше уйти что-бы за компанию не досталось.
Легли спать. Ночь выдалась лунная, волшебная, по-настоящему летняя и тёплая, на улице воцарилась тишина и только поодаль было слышно, как проносятся тяжёлые фуры и легковые автомобили.
======================== ==============================