Маргарет Этвуд
Заветы || The Testaments
|роман, 2020|
«Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи. Ты как наводнением уносишь их; они – как сон, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает…»
Пс. 89:5–6
«Маргарет Этвуд в середине 1980-х годов уже заняла заслуженное место в пантеоне современной мировой литературы — живой классик, романист, поэт и публицист. Но мало того — после выхода в свет романа «Рассказ Служанки» Этвуд едва ли не канонизировали борцы за права человека, вообще, и за права женщин, в частности: книга оказалась созвучна с настроением правозащитников всего мира. «Рассказ Служанки» можно объявить фантастикой — если упрощать. Но роман этот бежит от определений и ускользает из жанровых рамок: Этвуд воссоздала жуткий портрет общества.., однако привычка к тоталитаризму так просто не умирает. Прошло больше двадцати лет, и вот «Рассказ Служанки», книга-предупреждение, ставшая во всем мире бестселлером и блистательно экранизированная Фолькером Шлёндорффом, выходит в России…»
А. Грызунова, 2006
Никто не верил в продолжение истории Служанки Offred. Никто. И все, кто прочитал (посмотрел) её рассказ, зафиналил сугубо своё видение. А что же Маргарет Этвуд? Родительница Галаада почти тридцать лет стойко отказывалась возвращаться к повествованию. Так почему же крепость пала (и я сейчас не о республике Галаад)? Для чего (кого) Маргарет Этвуд потребовалось вернуться вспять и прожить с жутким режимом ещё часть своей жизни? Вопросы, вопросы, вопросы. Будут ли ответы? Да.
Из аннотации к роману Маргарет Этвуд «Заветы»:
«Больше пятнадцати лет прошло с момента событий «Рассказа Служанки», республика Галаад с её теократическим режимом, по-прежнему, удерживает власть, но появляются первые признаки внутреннего разложения. В это важное время судьбы трёх очень разных женщин сплетаются – и результаты их союза сулят взрыв. Две из них принадлежат первому поколению, выросшему при новом порядке. К их голосам присоединяется третий – голос Тетки Лидии. Её непростое прошлое и смутное будущее таят в себе множество загадок. В «Заветах» Маргарет Этвуд приподнимает пелену над внутренними механизмами Галаада, и в свете открывшихся истин каждая героиня должна понять, кто она, и решить, как далеко она готова пойти в борьбе за то, во что верит...»
Итак, «Заветы»! В России они изданы совсем недавно, во время повсеместной изоляции-2020. Текст сиквела перевела, по-прежнему, Анастасия Грызунова. Книга ожидаемая, да не убоюсь я указанной цифры, — м и л л и о н а м и читателей, в том числе, и поклонниками нашумевшего сериала от Hulu. В этом ключе лично для меня первостепенен вопрос: «А было бы написано продолжение, если бы экранизация с Элизабет Мосс была бы не столь успешная?». Думаю, что нет. И это не предположение, отнюдь. В одном из интервью Этвуд обмолвилась, что вдохновила её на написание The Testaments как раз не Offred, а героиня Тетки Лидии. Актриса Энн Дауд настолько гениально сыграла её, что Этвуд не могла удержаться от желания докопаться до истинной истории становления этого персонажа.
«Автограф из Ардуа-холла. Статуи дозволительны только мертвым, а вот мне статуя досталась при жизни. Я уже окаменела. Статуя – небольшой знак благодарности за мой обширный вклад; об этом говорилось в приказе, который зачитала Тетка Видала. Что она сделала по поручению нашего руководства и не испытывая ни капли благодарности. Призвав на помощь всю свою скромность, я сказала «спасибо», потянула за бечевку и сдернула свой тканый саван; ткань спорхнула на землю – и мне явилась я. У нас в Ардуа-холле гикать не принято, однако сдержанные хлопки раздались. Я в ответ склонила голову. В камне я больше, чем в жизни – со статуями так бывает сплошь и рядом, – и статуя моложе, худее и в лучшей форме, нежели последние годы была я. Спина прямая, плечи расправлены, губы изогнуты в стоической, но великодушной улыбке. Глаза мои устремлены к некоей космической точке отсчета, каковая, очевидно, олицетворяет мой идеализм, мою несгибаемую верность долгу, мою решимость идти вперед вопреки любым препонам. Моя статуя, впрочем, никаких небесных явлений не узрит – её поставили в кустах посреди угрюмой рощицы, обок от тропинки, что бежит вдоль фасада Ардуа-холла. Нам, Теткам, даже в камне кичливость не к лицу…»
Знаковое начало романа почти сразу убило мою надежду, признаюсь вам. Как так? В Галааде прошло пятнадцать лет, а Тетке Лидии, что олицетворяет для всех персонажей романа «Рассказ Служанки» и Оно, и доктора Ганнибала Лектера (к слову, конечно, она скорее гурман-душеед, нежели любитель человеческой плоти) в одном образе, возводят памятник? И тут рождается эмоциональный (иногда очень) монолог читателя, обращённый к страницам книги, где в каждой строке и букве пред ним прекрасная, талантливая восьмидесятилетняя автор продолжения рассказа Offred:
— Маргарет, почему ещё пятнадцать лет?
— Как вы могли позволить этому виртуально-книжному чудовищу (режиму) существовать столь неприлично долго?!
— Или это намек, что подобные режимы живучи?..
Но. Позже читатель поймет. И это не спойлер. Всё просто! Нужно было дать Галааду успеть вырастить хотя бы одно поколение, чтобы уже они, а не служанка Offred, творили историю тоталитарной родины.
«Вы просите рассказать, каково мне было расти в Галааде. Вы говорите, что это поможет, и да, я хочу помочь. Вы, вероятно, ожидаете сплошных ужасов, но на самом деле в Галааде, как и повсюду, дети зачастую окружены любовью и заботой, и в Галааде, как и повсюду, взрослые зачастую добры, хотя и не лишены слабостей. И надеюсь, вы примете во внимание, что все мы скучаем по доброте, которую видели детьми, сколь ни абсурдными видятся обстоятельства нашего детства всем прочим. Я согласна с вами, Галаад должен сойти на нет – слишком много в нем дурного, слишком много ложного, слишком многое, безусловно, противоречит Божьему Замыслу, – но все же дозвольте мне оплакать то хорошее, что будет утрачено вместе с дурным…»
Так начинается история одной из двух девушек – соповествователей Тетки Лидии по «Заветам» – девушки Агнес, которой выпал жребий расти при галаадском режиме. А что это значит для воспитуемых там девочек? Читать, писать они не умеют и не научатся. Никогда. Образование им даётся от слова «рукоделие», не более. И молитва, молитва, молитва. Хотя нет, кроме оных есть ещё важнейший элемент роста – запугивание. Страх перед мужчиной является одним из ключевых способов ПОДАВЛЯТЬ и УПРАВЛЯТЬ. Второй девушке повезло чуточку больше. (Про «чуточку» искренне боюсь спойлеров, но уверяю, вы при чтении поймете мою иронию). Лили растёт настолько в иной атмосфере, что сравнивать их даже не придет в голову любознательного читателя. Лили иная. То, как она излагает свою версию событий, — открыто, с иронией и юношеским максимализмом, даёт иную пищу для ума.
«Мне сказали, шрам останется насовсем, но я почти поправляюсь, так что да, я думаю, сил мне сейчас хватит. Вы хотите, чтоб я рассказала, как впуталась в эту историю, и я попробую, только не знаю, с чего начать. Начну перед моим днем рождения – ну, это я считала, что у меня день рождения. Нил и Мелани соврали – по велению души, желали только добра, но я ужасно злилась на них, когда узнала. Правда, злиться долго было нелегко, потому что они к тому времени уже погибли. На мертвых злиться можно, только с ними же никак не поговоришь о том, что они натворили, – то есть поговоришь, но в одно лицо. И я не только злилась, меня мучила совесть, потому что их убили, а я тогда думала, что виновата я. Мне должно было исполниться шестнадцать. Больше всего я предвкушала, как мне выдадут водительские права. Я считала, для деньрожденного праздника я слишком взрослая, хотя Мелани всегда покупала мне торт с мороженым и пела «А звали её Лили, Лилия Запада» – это старая песенка, в детстве я ее любила, а теперь смущалась. Торт мне потом достался – шоколадный торт, ванильное мороженое, всё, как я люблю, – но тогда они уже в меня не лезли. Тогда Мелани уже больше не было. В тот день рождения выяснилось, что я – фуфло. Ну, не фуфло, не как плохой фокусник, – ЛИПА, как липовый антиквариат. Я была подделка, меня подделали нарочно. Тогда я была совсем юная – казалось бы, с тех пор прошла доля секунды, а юность позади. Как стремительно меняется лицо – как время режет по нему, точно по дереву, как лицо твердеет. Прежних моих ясноглазых грез наяву больше нет. Я стала резче, сфокусировалась. Сузилась…»
Строгий патриархат предстает со слов двух девушек и постаревшей Тетки, чем не ирония Этвуд над мужским миром? Скажу честно, того потрясения, как от литературного текста «Рассказа Служанки», от «Заветов» мною пережито не было. Но это не значит, что сам текст плох. Он исключительно вкусен. Поглощается так по-гурмански. Смакуется каждая глава. Повествование Этвуд выстроено таким образом, что перед читателем после каждой главы есть почти непреодолимое искушение перелистнуть последующую, чтобы не прерывать текущую историю одной из героинь. Но мне удалось справиться с этим искушением. И в итоге: ответы на вопросы почти в полном объёме предстают для вас, словно цветущий сад. Аромат, возможность лицезреть и понимать, что красота их (человеческих душ-соцветий) мир всё-таки спасает!
P.S: И самое главное, спасибо Маргарет Этвуд, что оставила почти нетронутыми эти пятнадцать лет республики Галаад. Покажется странным, но этот поступок даёт возможность миру Offred, которую так блистательно играет Элизабет Мосс в экранизации от Hulu, жить с нами ещё какое-то время. Чем не очередной подарок зрителям и читателям? Спасибо, Маргарет!
Margaret Eleanor Atwood
http://margaretatwood.ca/