Я рано научилась читать, и читать очень любила, читала много. Своя библиотека была очень маленькая – неполная полка в тумбочке под зеркалом: Тарле, Тургенев, Чехов, Горький, книги на исторические темы. Родители поощряли мою любовь к чтению, а мама приносила мне книги от своих знакомых. Очень часто это были старые, изданные ещё до революции: сказки, былины, рассказы о детях.
Я была уже знакома с балладами Шиллера в переводе В. Жуковского, когда однажды она принесла мне уже хорошо потрёпанную, много читанную, но бережно хранимую Книгу В. Жуковского. Пробежав знакомые мне баллады, остановилась на незнакомом слове – «Ундина». Начала читать и, будто, утонула! Язык! Стихи! Образы! Слёзы текли ручьём. С мыслями о горестях, пережитых этой красавицей - русалкой я ложилась спать и просыпалась. Её судьба не хотела меня отпускать. Однажды вечером, устроившись как котёнок, свернувшись клубочком, рядом с мамой, я снова ушла в мысли о русалочке. В комнате темно. Все спят. А я лежу и вспоминаю всё случившееся с моей любимой героиней. И вдруг возникла передо мной картинка, как в немом кино – движение есть, а звука нет. И я увидела перед собой море, которое знала лишь по народным сказкам и сказкам А. Пушкина. Море было неспокойное, бурливое, как в «Сказке о рыбаке и рыбке»: море разыгралось, волны плещут , высоко поднимаясь к небу, сталкиваются и рассыпаются брызгами. Небо тёмное, в тучах, и лишь изредка проскальзывает сквозь тучи светлый лучик то ли солнца, то ли луны – всё мрачно, темно. И вот среди этой грозной непогоды, среди этих гривастых волн, отороченных пеной, я увидела плот, небольшой – ненадёжное судёнышко для такого бурного моря. А на плоту, поджав ноги, сидела обнажённая женщина. Длинные волосы рассыпались по спине и плечам. Одной рукой она опиралась на плот, а другой рукой прижимала к груди младенца! Душа замерла! Как! Вот сейчас волны нахлынут на неё и унесут на дно морское! А ветер гнал это утлое судёнушко всё дальше в море... Я плакала, так в слезах и заснула.
Утром, проснувшись, сразу вспомнила о русалочке. Эта картинка долго, да почти всю мою жизнь, так и жила в моём воображении, и вновь я видела и бурное море, и русалку, с младенцем на руках. Когда в старших классах начальной школы я пришла в Третьяковскую Галерею и остановилась перед картиной И. Айвазовского «Девятый вал», снова вспомнила свою Ундину. Но как по -разному вели себя персонажи этих картин – ужас тех, кого изобразил на картине И. Айвазовский, и – застывшая от ужаса и страха за свое дитя мать, злой судьбой принесённая в жертву стихии. Уже, будучи старше, я узнала, что в Копенгагене стоит памятник этой сказочной героине, удалось найти в газете картинку. Как они похожи и не похожи! - каменная русалка, сидящая в той же позе, что и моя на огромном камне и моя Ундина на плоту среди бушующего моря, такая живая, такая трепетная и страдающая за своё дитя!
Потом я прочитала много книг об этой сказочной героине, но моя Ундина осталась любимой до конца.
26.10.20