Стоит суровый страж у врат зимы,
Напыщенно и важно брови хмурит.
На крыше ТЭЦ труба нещадно курит,
За облаками гонятся дымы.
На месте клумбы из отцветших роз
Вот-вот снеговика ребёнок слепит.
Нам слышится природы робкий лепет,
Ночами предвкушающей мороз.
Снежок спешит порою даже в день
Иконы Богородичной Казанской.
Стремясь предзимьем быть, а не казаться,
Ноябрь заставит: «Тёплое надень!»
Хоть ты суров, но можно ль не любить
Твой строгий нрав, привычный для России?
В ней никогда пощады не просили,
Врагов стремясь, как ополченцы, бить,
Которые в далёком ноябре
Избавили от польской шляхты ига
Святую Русь и, сбросивши вериги,
Напомнили о зле и о добре.
С твоим уходом осень пост сдаёт
Зиме. Ей больше страж у врат не нужен.
А ты, ноябрь, нас приучивший к стужам,
Растаешь вмиг, как под лучами лёд.
Ноябрь, ты прост и сложен. Ты – контраст.
Природа оголит сердца и нервы,
Свой смертный час приблизивши, наверно.
Все соки жизни людям передаст,
Сама при этом превратившись в жмых.
Нас подпитав, природа умирает.
А наш румянец ярче заиграет,
И мы теперь живее всех живых.