Белый свитер зимы вяжет снежная ночь ноября
из ангорской, сверкающей шёлком, мохеровой пряжи.
И сплетаются нити в пушистую ткань, серебря
замерзающий пруд и пустынные лунные пляжи.
Ветер путает петли, войдя в безмятежный азарт,
но ложатся волокна в узоры покорно и тихо.
Белоснежную гладь оттеняет норвежский жаккард –
из снежинок, слегка подсинённых небесным индиго.
С хладнокровными мойрами помня живое родство,
ночь, склонившись над свитером, щурится подслеповато.
Утром город наденет на голое тело его:
вроде, впору. Но вот горловина слегка туговата.