Эпиграф:
"...июльский город жарок, зноен, жив. зевает старый пекарь Клаус Ринкель.
но проступают пятна чёрной лжи сквозь яркость буколической картинки"
Екатерина Малофеева
Это тебе не Люберцы и не Готэм:
Яркое солнце, улицы в полудреме,
Липовый цвет... Горы на окоеме.
В толщу асфальта вплавленные шогготы
Ждут рокового часа, но не дождутся:
Зло не имеет имени, формы, цели.
Город спокоен: светлый, просторный, цельный.
Город бесстрастен, словно старик Конфуций,
Мудрость его - ядовитая, как цикута.
Люди его - улыбчивы, как гиены.
Зло угнездилось в воздухе, в камне, в генах -
Мелочно, мимолетно, сиюминутно.
Рай обывателя крепко стоит на сваях
В землю живую вколоченных между ребер.
Кошки и светофоры глядят недобро,
Но с любопытством маленькой Навсикаи.
Тут тебя ненавидят, но понарошку,
Любят всерьез, но только наполовину.
К ниточке перерезанной пуповины
Тянется увядающий подорожник -
Город течет по венам, пускает корни,
Сердце сжимая в маленький красный шарик,
Юркой ладошкой ловко в карманах шаря.
Пахнет озоном, сладостями, попкорном.
Солнце в зените персиком переспевшим
Морщится и чернеет, гнильем сочится,
Капли летят иридиевыми птицами,
Падают птицы - не оставляя брешей:
Неуязвимо-тенисты его аллеи.
Быстро редеет странная птичья стая:
Город до капли все - и тебя - впитает...
Только на улице в полдень чуть-чуть темнеет.