Ты похожа на белую лилию,
Вылитую из грудного молока.
Ты не прочла мою Библию,
А я твои песни не слушал пока.
И снова мы на параллельных берегах.
И снова наш - ничей иной - вокзал.
Вс; иберийку держишь на руках.
А я дурак - тебя, прощаясь, целовал.
Ты не сказала «уходи».
Но вс; несутся мимо ели, да бер;зы.
И крепко сумку жму дорожную к груди
В полном автобусе, давя предательские слёзы.
Опять с нуля, опять с начала.
В который раз мы ставим этот мрачный крест.
И избегаем наших - ничьих иных - любимых мест.
В который раз, вс; начинаем со скандала.
Да только крест – он на могиле.
И там он оттого, что не поднимется мертвец.
Так почему же, наконец,
Я слышу от тебя приевшееся имя:
Надежда. Это не про крест.
И не про точку. Это не конец.
Но мы опять бежим от этих мест,
И я считаю перед сном овец.
Не помогает, кстати.
За ночь проблеяло побольше, чем на небе звезд.
Загона на таких овец не хватит.
Точно как не вместить в цистерне моих слез.