Шипит старинный граммофон,
Паутиною дом порос,
Стены окрашены в тон
Черных длинных волос.
Скрипит кресло-качалка,
Застыла с подносом в руках
Прислуга-смуглянка,
Женщина в спелых годах.
Стоит на столе посуда,
А за столом народ,
Недвижный, как статуя, «Будда»
Встречает еще один год.
Один лишь хозяин высокий
Движением здесь наделен,
Живет средь фигур одинокий,
Но кажется радостным он.
Безумен был ум и душа,
И с воском в налитый котел
Бросал он родных не спеша,
А после сажал их за стол.
«Теперь все они идеальны, -
Он тихо себе говорил, -
Все радостны, а не печальны,
Я вечностью их наградил».