в одеяле могучем
следы отцов
кисточки гладкие
слова близорукие
так песнь сухая
внутри шевелится
догорает усталостью
шепотом зовет
ливень смеющийся
первое деревце
медом залитое
терпкой смолой
и бог простит
и лед простит
и хлопья овсяные
оживут и закружатся
блажью потустороннего
в гибкости тишины